ГЛАВА II. Экономические элементы цивилизации
В одном важном смысле «дикарь» тоже цивилизован, поскольку он бережно передает своим детям наследие племени — комплекс экономических, политических, умственных и моральных привычек и институтов, которые оно выработало в попытках сохранить себя и наслаждаться жизнью на земле. Здесь невозможно быть научным, ибо, называя других людей «дикарями» или «варварами», мы, возможно, выражаем не объективный факт, а лишь нашу яростную привязанность к себе и робкую застенчивость в присутствии чужих путей. Несомненно, мы недооцениваем эти простые народы, которые могут многому научить нас в области гостеприимства и морали; если мы перечислим основы и составляющие цивилизации, то обнаружим, что голые народы изобрели или пришли ко всем из них, кроме одного, и не оставили нам ничего, кроме приукрашивания и письменности. Возможно, они тоже когда-то были цивилизованными и отказались от этого, как от неприятного явления. Мы должны осторожно использовать такие термины, как «дикарь» и «варвар», говоря о наших «современных предках». Предпочтительнее называть «примитивными» все племена, в которых практически не предусмотрены непродуктивные дни и не используется письменность. В отличие от них, цивилизованные могут быть определены как грамотные.
I. ОТ ОХОТЫ К ЗЕМЛЕДЕЛИЮ
«Трехразовое питание — это высокоразвитый институт. Дикари обжираются или постятся».2 Более дикие племена американских индейцев считали слабостью и неприличием сохранять пищу на следующий день.3 Туземцы Австралии не способны ни к какому труду, вознаграждение за который не наступает немедленно; каждый готтентот — джентльмен досуга; а у бушменов Африки всегда «либо пир, либо голод».4 В этой импровизации, как и во многих других «дикарских» способах, есть немая мудрость. Как только человек начинает думать о завтрашнем дне, он переходит из Эдемского сада в долину тревоги; бледный след беспокойства оседает на нем, жадность обостряется, появляется собственность, и доброе настроение «бездумного» туземца исчезает. Американский негр сегодня совершает этот переход. «О чем ты думаешь?» спросил Пири одного из своих проводников-эскимосов. «Мне не нужно думать», — был ответ; «У меня много мяса». Не думать, пока не придется, — вот что можно сказать об этом как о совокупности мудрости.
Тем не менее, в этой беспечности были свои сложности, и те организмы, которые переросли ее, получили серьезное преимущество в борьбе за выживание. Собака, закапывающая кость, с которой не справился даже собачий аппетит, белка, собирающая орехи для последующего пиршества, пчелы, наполняющие гребень медом, муравьи, откладывающие запасы на черный день, — все они были одними из первых создателей цивилизации. Именно они или другие подобные им тонко чувствующие существа научили наших предков искусству обеспечивать завтрашний день за счет сегодняшних излишков или готовиться к зиме в летнюю пору изобилия.
С каким мастерством эти предки добывали на суше и в море пищу, которая была основой их простых обществ! Они добывали съедобное из земли голыми руками; они имитировали или использовали когти и бивни животных, изготавливали орудия труда из слоновой кости, кости или камня; они делали сети, ловушки и силки из камыша или волокна и придумывали бесчисленные приспособления для ловли рыбы и охоты на добычу. У полинезийцев были сети длиной в тысячу эллов, с которыми могли справиться только сто человек; таким образом, экономическое обеспечение росло рука об руку с политической организацией, а объединенные поиски пищи способствовали возникновению государства. Тлингитский рыбак надевал на голову шапку, похожую на голову тюленя, и, спрятав тело среди скал, издавал шум, похожий на тюлений; тюлени подплывали к нему, и он разил их с чистой совестью первобытного война. Многие племена бросали в ручьи наркотики, чтобы одурманить рыбу и заставить ее сотрудничать с рыбаками; таитяне, например, клали в воду одурманивающую смесь, приготовленную из ореха хутео или растения ора; рыба, опьяненная ею, неторопливо плавала на поверхности и ловилась по воле рыбаков. Австралийские аборигены, плавая под водой и дыша через тростник, вытаскивали уток на поверхность за ноги и нежно держали их там, пока те не успокаивались. Тарахумарасы ловили птиц, нанизывая зерна на жесткие волокна, наполовину зарытые под землю; птицы ели зерна, а тарахумарасы ели птиц.5