Гражданин прав; ведь как бы ни начиналось государство, вскоре оно становится необходимым условием порядка. По мере того как торговля объединяет кланы и племена, возникают отношения, зависящие не от родства, а от смежности, а значит, требующие искусственного принципа регулирования. Примером может служить деревенская община: она вытеснила племя и род как способ местной организации и достигла простого, почти демократического управления небольшими территориями через собрание глав семей; но само существование и количество таких общин создавало потребность в какой-то внешней силе, которая могла бы регулировать их взаимоотношения и вплетать их в более крупную экономическую сеть. Государство, каким бы людоедом оно ни было по своему происхождению, удовлетворило эту потребность; оно стало не просто организованной силой, а инструментом для согласования интересов тысячи конфликтующих групп, составляющих сложное общество. Оно распространило щупальца своей власти и закона на все более широкие территории, и хотя внешняя война стала более разрушительной, чем прежде, оно расширило и сохранило внутренний мир; государство можно определить как внутренний мир для внешней войны. Люди решили, что лучше платить налоги, чем воевать между собой; лучше платить дань одному великолепному разбойнику, чем подкупать их всех. О том, что означало междуцарствие для общества, привыкшего к власти, можно судить по поведению баганда, среди которых после смерти короля каждый мужчина должен был вооружиться, ибо беззаконники буйствовали, убивая и грабя повсюду.15 "Без самодержавного правления", как сказал Спенсер, "эволюция общества не могла бы начаться".16
Государство, которое полагалось бы только на силу, вскоре пало бы, поскольку, хотя люди по природе своей доверчивы, они также по природе своей упрямы, а власть, как и налоги, лучше всего работает, когда она невидима и косвенна. Поэтому государство, чтобы сохранить себя, использовало и ковало множество инструментов внушения - семью, церковь, школу, - чтобы заложить в душу гражданина привычку к патриотической преданности и гордости. Это позволило сберечь тысячи полицейских и подготовить общественное сознание к той покорной слаженности, которая необходима на войне. Прежде всего, правящее меньшинство стремилось все больше и больше превратить свою насильственную власть в свод законов, который, укрепляя эту власть, обеспечивал бы желанную безопасность и порядок для народа и признавал бы права "подданных".* в достаточной степени, чтобы добиться его признания закона и приверженности государству.
III. ЗАКОН
Закон - Беззаконие - Закон и обычай - Возмездие - Штрафы - Суды - Дуэль - Наказание - Первобытная свобода
Закон приходит вместе с собственностью, браком и правительством; самые низкие общества обходятся без него. "Я жил с общинами дикарей в Южной Америке и на Востоке, - говорит Альфред Рассел Уоллес, - у которых нет ни законов, ни судов, а есть только свободно выраженное общественное мнение деревни. Каждый человек неукоснительно соблюдает права своих товарищей, и любое нарушение этих прав происходит редко или вообще не происходит. В такой общине все почти равны".17 Герман Мелвилл сходным образом пишет о жителях Маркизских островов: "За то время, что я жил среди тайпов, никто никогда не представал перед судом за какое-либо насилие над обществом. Все происходило в долине с гармонией и гладкостью, не имеющими аналогов, смею утверждать, в самых избранных, изысканных и благочестивых объединениях смертных в христианстве".18 Старое российское правительство учредило на Алеутских островах судебные инстанции, но за пятьдесят лет они не нашли себе применения. "Преступления и правонарушения, - сообщает Бринтон, - были настолько редкими в социальной системе ирокезов, что едва ли можно сказать, что у них был уголовный кодекс".19 Таковы идеальные - возможно, идеализированные - условия, по возвращению которых вечно тоскует анархист.
В эти описания необходимо внести некоторые поправки. Естественные общества сравнительно свободны от законов, во-первых, потому что в них правят обычаи, столь же жесткие и нерушимые, как и любой закон; во-вторых, потому что преступления, связанные с насилием, вначале считаются частными делами, и их оставляют для кровавой личной мести.
Под всеми явлениями общества лежит великая твердыня обычаев, этот фундамент освященных временем способов мышления и действия, который обеспечивает обществу определенную степень стабильности и порядка при всех отсутствиях, изменениях и перерывах в работе закона. Обычай придает группе ту же стабильность, которую наследственность и инстинкт придают виду, а привычка - индивиду. Именно рутина помогает людям оставаться в здравом уме; ведь если бы не было канавок, по которым мысль и действие могли бы двигаться с неосознанной легкостью, разум был бы вечно колеблющимся и вскоре укрылся бы в безумии. Закон экономии действует в инстинктах и привычках, в обычаях и условностях: наиболее удобным способом реагирования на повторяющиеся стимулы или традиционные ситуации является автоматическое реагирование. Мышление и инновации - это нарушения регулярности, и их терпят только для необходимой адаптации или обещанного золота.