Вооруженные этой новой силой, вестернизаторы совершили почти чудо в быстром преобразовании своей страны. Ито и Иноуэ смело пробирались через все запреты и препятствия в Европу, изучали ее промышленность и институты, восхищались железной дорогой, пароходом, телеграфом и линкором и вернулись, воспламененные патриотической решимостью европеизировать Японию. Англичане были привлечены для руководства строительством железных дорог, телеграфов и флота; французам было поручено переработать законы и обучить армию; немцам было поручено организовать медицину и здравоохранение; американцы были привлечены для создания системы всеобщего образования; а для полноты картины были привезены итальянцы, чтобы обучить японцев скульптуре и живописи.5 Были временные, даже кровавые реакции, и временами дух Японии восставал против этой суматошной и искусственной метаморфозы; но в конце концов машина взяла свое, и промышленная революция присоединила Японию к своему царству.
По необходимости эта революция (единственная настоящая революция в современной истории) подняла к богатству и экономической власти новый класс людей - мануфактурщиков, купцов и финансистов, которые в старой Японии находились на самом дне социальной шкалы. Эта поднимающаяся буржуазия спокойно использовала свои средства и влияние сначала для уничтожения феодализма, а затем для того, чтобы свести к внушительному притворству восстановленную власть трона. В 1871 году правительство убедило баронов отказаться от своих древних привилегий и утешило их государственными облигациями в обмен на их земли.* Связанная узами интересов с новым обществом, старая аристократия преданно служила правительству и позволила ему бескровно осуществить переход от средневекового к современному государству. Ито Хиробуми, недавно вернувшийся из второго визита в Европу, создал, подражая Германии, новое дворянство из пяти орденов - князей, маркизов, графов, виконтов и баронов; но эти люди были вознагражденными слугами, а не феодальными врагами промышленного режима.
Скромно и неустанно Ито работал над созданием в своей стране такой формы правления, которая позволила бы избежать, как ему казалось, излишеств демократии и в то же время задействовать и поощрять таланты всех классов для быстрого экономического развития. Под его руководством в 1889 году в Японии была принята первая конституция. На вершине правовой структуры стоял император, технически верховный, владеющий всей землей на правах собственности, командующий армией и флотом, ответственный только перед ним, и придающий империи силу единства, преемственности и царского престижа. Он милостиво согласился делегировать свои законотворческие полномочия, пока это было ему угодно, Сейму, состоящему из двух палат - Палаты пэров и Палаты представителей; но государственные министры должны были назначаться им самим и быть подотчетными ему, а не Сейму. Под этим подразумевался небольшой электорат, насчитывающий около 460 000 избирателей, строго ограниченный имущественным цензом; последовательные либерализации избирательного права увеличили число избирателей до 13 000 000 к 1928 году. Коррупция в органах власти шла в ногу с распространением демократии.6
Вместе с этими политическими событиями появилась новая система права (1881), основанная в основном на Кодексе Наполеона и представляющая собой смелый шаг вперед по сравнению со средневековым законодательством феодальной эпохи. Были предоставлены широкие гражданские права - свобода слова, печати, собраний и вероисповедания, неприкосновенность корреспонденции и жилища, а также защита от ареста или наказания, кроме как на основании надлежащей правовой процедуры.† Были отменены пытки и ордалии, эта были освобождены от кастовых ограничений, и все классы были теоретически равны перед законом. Тюрьмы были улучшены, заключенным платили за работу, а после освобождения они получали скромный капитал, чтобы заняться сельским хозяйством или торговлей. Несмотря на мягкость кодекса, преступления оставались редкими;7 И если упорядоченное принятие закона является признаком цивилизации, то Япония (если не считать нескольких убийств) должна стоять в первом ряду современных государств.