Тем временем женщина совершала величайшее экономическое открытие - щедрость земли. Пока мужчина охотился, она копошилась в палатке или хижине, выискивая на земле все съедобное, что попадалось ей под руку. В Австралии считалось, что во время отсутствия своего товарища на охоте жена должна копать корни, срывать фрукты и орехи с деревьев, собирать мед, грибы, семена и натуральные злаки.7 Даже сегодня в некоторых племенах Австралии собирают зерна, которые спонтанно вырастают из земли, не пытаясь отделить и посеять семена; индейцы долины реки Сакраменто так и не продвинулись дальше этой стадии.8 Мы никогда не узнаем, когда люди впервые обратили внимание на функцию семени и превратили сбор в посев; такие начала - тайны истории, о которых мы можем верить и догадываться, но не можем знать. Возможно, когда люди начали собирать нерассеянные зерна, семена упали по дороге между полем и лагерем и подсказали, наконец, великий секрет роста. Хуанги бросали семена вместе в землю, предоставляя им самим искать путь наверх. Аборигены Борнео кладут семена в ямки, которые они выкапывают заостренной палкой, когда ходят по полям.9 Самая простая из известных культур - это культура земли с помощью этой палки или "копалки". На Мадагаскаре пятьдесят лет назад путешественник все еще мог видеть женщин, вооруженных заостренными палками, которые стояли в ряд, как солдаты, а затем по сигналу вкапывали палки в землю, переворачивали почву, бросали семена, утрамбовывали землю и переходили к другой борозде.10 Вторым этапом усложнения культуры стала культура с мотыгой: палка для копания была обточена костью и снабжена перемычкой для давления ногой. Когда конкистадоры прибыли в Мексику, они обнаружили, что ацтеки не знали другого инструмента для обработки земли, кроме мотыги. С приручением животных и ковкой металлов стало возможным использовать более тяжелые орудия; мотыга превратилась в плуг, а более глубокое переворачивание почвы открыло плодородие земли, которое изменило всю карьеру человека. Дикие растения были одомашнены, выведены новые сорта, улучшены старые.
Наконец, природа научила человека искусству обеспечения, добродетели благоразумия,* понятию времени. Наблюдая за тем, как дятлы запасают желуди на деревьях, а пчелы хранят мед в ульях, человек - возможно, после тысячелетий беспечной дикости - понял, что нужно запасать еду на будущее. Он нашел способы сохранения мяса: коптил его, солил, замораживал; а еще лучше - строил амбары, защищенные от дождя и сырости, паразитов и воров, и собирал в них продукты на худые месяцы года. Постепенно стало ясно, что сельское хозяйство может обеспечить более надежный и стабильный источник питания, чем охота. С этим осознанием человек сделал один из трех шагов, ведущих от зверя к цивилизации - речь, сельское хозяйство и письменность.
Не следует думать, что человек внезапно перешел от охоты к земледелию. Многие племена, как, например, американские индейцы, так и остались надолго заторможенными в этом переходе - мужчины занимались охотой, а женщины обрабатывали землю. Изменения были не только предположительно постепенными, но и никогда не были полными. Человек просто добавил новый способ добывания пищи к старому; и в большинстве случаев на протяжении всей своей истории он предпочитал старую пищу новой. Мы представляем себе, как ранний человек экспериментировал с тысячей продуктов земли, чтобы найти, ценой большого внутреннего комфорта, какие из них можно безопасно употреблять в пищу; смешивал их все больше и больше с фруктами и орехами, мясом и рыбой, к которым он привык, но всегда тосковал по добыче в погоне. Примитивные народы неистово любят мясо, даже если они живут в основном зерном, овощами и молоком.11 Если они находят тушу недавно убитого животного, то, скорее всего, это приводит к дикому дебошу. Очень часто на приготовление пищи не тратится время; добыча съедается сырой, так быстро, как только хорошие зубы могут ее разорвать и обглодать, и вскоре от нее не остается ничего, кроме костей. Известны случаи, когда целые племена целую неделю пировали на выброшенном на берег ките .12 Хотя фуэгийцы умеют готовить, они предпочитают сырое мясо; поймав рыбу, они убивают ее, укусив за жабры, а затем съедают от головы до хвоста без дальнейших ритуалов.13 Неопределенность пищевых ресурсов сделала эти природные народы почти в буквальном смысле всеядными: моллюски, морские ежи, лягушки, жабы, улитки, мыши, крысы, пауки, дождевые черви, скорпионы, мотыльки, сороконожки, саранча, гусеницы, ящерицы, змеи, удавы, собаки, лошади, корни, вши, насекомые, личинки, яйца рептилий и птиц - нет ни одного из них, которое не было бы для первобытных людей деликатесом или даже pièce de résistance.14 Некоторые племена охотятся на муравьев; другие сушат насекомых на солнце и хранят их для пиршества; третьи выковыривают вшей из волос друг друга и едят их с удовольствием; если удается собрать большое количество вшей, чтобы сделать маленький мармит, их пожирают с криками радости, как врагов рода человеческого.15 Меню низших охотничьих племен почти не отличается от меню высших приматов.16