Уходя из мастерских «Северная чернь», я был счастлив, что познакомился с историей прекрасного ремесла. Собственно, я познакомился с историей красоты, которая, преодолев все трудности, прошла через века. Только истинная красота могла найти на своем почти тысячелетнем пути неустрашимых поборников. Она прошла через холод, голод, через пожары и разорения. А через маленькое препятствие, которое поставили перед ней неразумные люди, она перешагнет, потому что наступило ее время.
Перед культурой человечества у ремесел очень много заслуг. Их главная историческая заслуга прежде всего в том, что они творили красоту истинно народную — красоту быта, эту основу основ всякого эстетического воспитания. До сих пор помню, какое великое наслаждение испытывал я в детстве, когда пил забеленный чай из блюдца, на дне которого был изображен голубой цветок. С ним нельзя было торопиться. Всякий раз цветок заново проступал, будто рождался и зацветал в млечном туманце...
Подобно тому как народная песня всегда питала такие высокие музыкальные жанры, как соната, симфония, опера, от ремесел шел постоянный приток не только ко всем видам прикладного искусства, но также к архитектуре, к скульптуре. Сколько даст душе прикосновение только к поэзии национальных орнаментов, неисчислимо разнообразных и вездесущих — от рушника до нарядных дворцовых залов. Вот почему за убылью ремесел надо всегда видеть убыль искусства, и притом такую убыль, которую нельзя восполнить ни энергичными организационными мерами, ни даже прямым экономическим поощрением. Реки надо оберегать с ручейков и ручьев.
Мне известны два хороших правительственных постановления, не связанных друг с другом, на первый взгляд, даже далеких друг от друга: одно о том, чтобы охранять и увеличивать поголовье лошадей, другое — чтобы повсеместно развивать ремесла. Состояние нашей жизни сегодня таково, что действительно между этими двумя постановлениями нет никакой связи, тогда как она существовала испокон веков. Нынешним лошадям ничего не надо. Ни в колхозах, ни в совхозах они почти не работают. Мне часто приходилось слышать их веселое и вместе с тем требовательное ржанье при виде трактора, везущего им сено. Заставьте сегодня лошадь исполнять хотя бы самую легкую часть той работы, которую она исполняла до трактора и автомашины, и вы узнаете, сколько забытых ремесел надо возвращать к жизни. Ей сразу же потребуются рабочие и праздничные варианты уздечек, хомутов и шлей, седелок и седел, подпруг, чересседельников. Для праздничных вариантов разные медные бляшки, кожаные розетки, памнушки, кисти, бахрома. Для лета: телеги, дрожки, пролетки, а к ним колеса — на простом и железном ходу; для зимы: сани, кошевки, да ко всему — дуги простые и расписные. Только для одного колеса нужно два-три разных мастера, а ежели — на шарикоподшипниках, по нынешним вкусам и возможностям, то и того больше.
Но как заставить сегодня лошадь работать? Хуже того, как, не заставляя работать, сберечь ее? Сберечь ее не в качестве сырья для конской колбасы, а в ее извечном значении первого друга и помощника человека? Не случайно в древних мифах близость человека и лошади воплотилась в единый поэтический образ Кентавра, человека-лошади.
Мы слишком медленно реагируем на социальные перемены, в чем вина не одних социологов, но и всей руководящей общественности. В нас слишком укоренилась старая привычка относить лошадь к группе средств производства, хотя уже давно за ней таких особенностей не водится. Еще тогда, когда на селе только начинал господствовать мотор, ее следовало внедрять в качестве транспорта личного пользования, внеся соответствующие налоговые поправки. Почему-то считалось да по старой привычке считается и теперь, что иметь легковую машину с мотором в 60 — 80 лошадиных сил безобидней, чем одну лошадь. Поступив в личное пользование в то время, она и сегодня продолжала бы приносить людям огромную пользу. Это была бы акция в высшей степени диалектическая. Уйдя со двора в годы социальной революции на селе, она вернулась бы теперь на двор в новом качестве, чтобы помогать совершенствовать жизнь. Теперь, когда мы активно поощряем частное животноводство, лошадь при дворе была бы незаменимой помощницей. Но, увы, сегодня колхозники и рабочие совхозов гоняются не за рыжегривыми рысаками, а тридцатисильным мотоциклом «Урал», не требующим ни теплого стойла, ни хомутов, ни шлей, ни медных бляшек с узорами.
Лошадь и ремесла самые древние и взаимозависимые спутники человека. С выходом первой из игры начнут распадаться многие видимые и невидимые узловые связи. Затухание ремесел, как я уже говорил, отразится на развитии искусств, на духовном богатстве человека, а что скажет природа, нам еще неизвестно. Если вы увидите, как взламывая толстый столичный асфальт, на свет появятся матовые шляпки шампиньонов, знайте: когда-то давно-давно здесь стояла лошадь. Одним словом, сивку-бурку и ремесла надо беречь не в качестве музейно-исторических экспонатов, а во имя жизни и процветавия самого человека.