— Выйди!
Пришлось подчиниться и подслушивать за дверью.
— Мужики! — говорил муж, скорее просительно, чем строго. — Завтра у вас будет испытание, проверка.
— Опять к зубному пойдем? — спросил Олежка.
— Хуже, то есть лучше. Вы останетесь одни дома.
— Ура! — хором завопили мальчики.
— Тихо! Мама услышит, — предательски предостерег муж. — Что от вас требуется? Обойтись малыми жертвами…
Я чуть не скулила от досады. Вместо того чтобы заранее свернуть сыновей в бараний рог, муж взывал к их разуму: ты, Артем, старший, отвечаешь за порядок; ты, Олег, уже взрослый… И призывал не мусорить, не разбрасывать игрушки.
Какие, к дьяволу, игрушки и мусор? Ни тени сомнения, что к нашему приходу в квартире будет все перевернуто вверх дном. Но хоть бы живы остались! Хоть бы ущерб мебели и стенам на многие тысячи не тянул. Давно надо было квартиру застраховать. Интересно, страхуют от детей?
По характеру я не паникерша. Просто хорошо знаю своих деток. Когда Теме было пять, а Олегу три, родной их дедушка, мой свекор, предлагал на даче построить вольер, как для больших собак, чтобы держать в нем внуков, принося туда еду и выдавая игрушки.
«Мужской разговор» дошел до возмутительной торговли. Муж обещал поощрение, награду за хорошее поведение, дети вымогали все новые и новые призы.
Естественно, что я не могла подрывать авторитет отца. Поэтому в присутствии мальчиков ни словом не обмолвилась о том, что думаю о проведенной беседе. Но сама устроила Теме и Олегу подробнейший инструктаж. Водила их по дому и талдычила про то, чего нельзя делать строго (пользоваться газовой плитой, толкать спицы в розетки, открывать кому-либо дверь и т. д.), про то, что можно в крайнем случае (смазать раны зеленкой и заклеить пластырем, открыть дверь знакомой соседке при сообщении о пожаре или взрыве в подъезде и т. д.). Двадцать раз просила повторить про «можно» и «нельзя» с подробным перечислением всех «т. д.». Инструктаж оказал на мальчиков действие колыбельной, они добровольно запросились спать, чего ранее никогда не случалось.
Когда дети уснули, мы с мужем еще долго приводили квартиру в максимально безопасное состояние. Скрутили рубильничек с газового стояка (потом долго не могли найти, оба забыли, что спрятали его в банку с гречкой). Ревизовали диски с фильмами, отбирая и пряча среди моего белья вредные для детей до шестнадцати картины. Убрали режущие и колющие предметы. Не подозревала, что у мужа столько опасных инструментов! А попросишь его что-нибудь в доме прикрутить-привинтить, ссылается на недостаток орудий труда.
Ящик с инструментами мы затолкали на антресоли. Через пять минут с диким грохотом он свалился на пол. Я бросилась в детскую — мальчики не проснулись, только дружно и синхронно сели на кроватках с подушками в обнимку и перевернулись на другую сторону. Котики мои ненаглядные! Вот так почти каждое утро — приходишь, а у них, где должна быть головка, — ножки, и наоборот, соответственно.
Пока муж, чертыхаясь, ползал по коридору и собирал свои винтики-шпунтики, я убирала горючие и ядовитые материалы. Этого добра, как ни странно, более всего оказалось. Полная коробка аэрозолей, моющих средств, духов, одеколонов, спиртовых настоек (для компрессов на случай простудных болезней), бутылка водки, три бутылки вина… Конечно, представить себе, что мои малолетние дети станут надираться, я не могла. Но на всякий случай…
— Куда мы это спрячем? — спросил муж, показав на коробку.
Мы вместе задрали головы и посмотрели на антресоли. И представили, как сейчас, в полночь, чтобы освободить место, станем вынимать барахло, которое годами накапливалось. А среди этих нужно-ненужных вещей обязательно отыщется колющее, режущее и огнеопасное.
— Заклеим коробку скотчем, — нашла я решение, — и уберем в свою комнату за гардины.
Муж безропотно уступил моим требованиям, потратил рулон скотча и забинтовал коробку так, словно в ней находился тротил.
А утром мой тихий и покладистый муж рассвирепел как лев. Ему нечем было побриться: и пенка для бритья, и лосьон, и бритвы — все в той, на совесть упакованной коробке.
— На баллончиках с пенкой, — оправдывалась я, — написано: беречь от детей. Просто от детей! Значит, от наших — вдвойне. Помнишь, как они опрыскали лаком для волос комнатные цветы у бабушки? Она до сих пор о своих орхидеях без слез вспоминать не может.
Я подняла сонного и бурчащего, что у него каникулы, Тему, показала на лоточки с едой, которые следовало разогревать в микроволновке.
— Понял, мам, я еще вчера все понял, — во весь рот зевал старшенький.