— К начальству идём?! — удивился Борис.
— Можно и так сказать… Запомнил тех двоих?
— Заметные ребята… Кто они?
— Который пострашнее — Жека-Костолом, второй — Игнат Кистень… Можешь себе представить, что беспределщиков сначала убирают с зоны, а потом — вдруг возвращают?!. Что бы это значило?
— Мне-то откуда знать?.. А к начальству-то зачем?
— Сейчас узнаешь, — Пётр открыл дверь и пропустил Бориса вперёд. — Подожди здесь.
Пётр постучал в дверь и вошёл в кабинет.
Озадаченный Борис ходил из стороны в сторону, перебирая в уме возможные неприятности, которые может предвещать столь странная ситуация. Когда дверь кабинета открылась и на пороге появился милицейский подполковник, настроение у Бориса испортилось окончательно.
— Заходите, — пригласил подполковник.
Борис обмерял офицера злобным взглядом и вошёл в кабинет.
Сидевший за столом, Пётр жестом предложил Борису сесть напротив. Не скрывая удивления, Борис посмотрел сначала на Петра, затем — на подполковника, после чего занял предложенное место.
Подполковник молча ходил по кабинету, не глядя на осуждённых.
— В общем, тут такая фигня получается, — начал Пётр, — возможно, что нас с тобой завтра поубивают на хрен… Короче, пора «раскрывать карты», — Пётр положил перед Борисом удостоверение.
— Так ты — мент?!
— Как видишь… Зря ты в это дело влез… Ну да ладно: теперь всё равно обратного пути уже нет. Нам придётся пройти через это; но ты — должен знать правду: Фока и те двое — это всего лишь чьи-то «щупальцы».
— А если их «обрубить» — «вырастут» новые.
— Вероятно.
— Ну, а тебе-то это зачем?.. Стоит ли твоя «собачья» работа того, чтобы так рисковать?
— Я — тоже увяз… Для меня это — не просто задание; я должен был бы срок на ментовской зоне отбывать… Сейчас, однако, важно другое… Готов ты серьёзно поработать?
— Куда я денусь?! Придётся.
— Хорошо, что понимаешь… Нам бы надо не только кулаками, но и мозгами поработать… Разговорить бы тех ребят, да, желательно, — по одному. Нужна, видимо, какая-то хитроумная провокация; придумывать её, похоже, придётся по ходу дела.
— Посмотрите-ка вот эти фотографии, — вмешался в разговор подполковник. — Это — с той зоны, на которую отлучались Евгений Гилёв и Игнат Кистень. Что скажешь, Петя?.. Ты ведь, вроде, разбираешься в таких делах.
— Жуть какая! — заключил Семёнов, рассмотрев фотогра22 трупов.
Подполковника такая оценка снимков не устроила и он обратился к Борису:
— Может быть вы, Борис Борисович?..
Борис рассортировал фотографии и положил их перед Петром.
— Исходя из твоего рассказа, думаю, можно предположить, что вот это — работа Костолома.
— Ну да, ну да, — согласился Пётр, затем внимательно пересмотрел обе группы фотографий, но тут же пожал плечами и спросил:
— Что это нам даёт?
— Ну надо же!.. А майор говорит, — Борис через плечо указал на подполковника, — что ты разбираешься…
— Хорош издеваться!.. Что ты тут увидел?
— Не понимаешь?.. Это же работа двух профессионалов высокого уровня, но в разных стилях: Костолом — это дзю-дзюцу или что-то подобное, а вот второй — это о-оч-чень интересно… Вот, гляди, — Борис несколько раз ткнул пальцем в некоторые места на снимках, но, не увидев ожидаемой реакции, спросил:
— Понял?
— Нет… Извини, но тут, вроде, разве что только небольшие синяки.
— У этих ведь нет опасных для жизни повреждений? — Борис посмотрел на подполковника.
— Верно, — согласился тот.
— И тем не менее, они мертвы?
— Да.
— Работа по точкам? — догадался Пётр.
— А если человек сумел изучить такое… Не похож он на простого уголовника; для этого — интеллект нужен, интеллект и огромная работа над собой… Выводы, конечно, делать рано, но подумать есть над чем.
— Ну хорошо, — подполковник взглянул на часы, — будем думать; а пока — вот вам «жучки» для подстраховки, закрепите их надёжно в одежде.
Подполковник положил «жучки» на стол, а удостоверение Петра забрал, но, не донеся его до кармана, сказал задумчиво:
— Надо бы какие-то кодовые слова придумать; в случае чего — «напрягу» здешнюю охрану.
— Игорь Петрович, — Пётр откинулся на спинку стула, — я думаю, — догадаешься без особого труда, если совсем плохо будет; ну в крайнем случае — ругаться начнём матом; это — для нас не характерно — вот пусть и будет сигналом.
— Да, — подтвердил Борис, — я очень редко матерюсь, разве, если вдруг ментовскую форму увижу…
— Ладно, — договорились… Более не задерживаю.