— Чем скалиться, лучше усадите его на скамейку, — пусть отдыхает.
— Мы ему даже компанию составим, — заявил Борис, бросая лопату и увлекая Петра к скамейке.
— Почему я вас на службе уже несколько дней не видел? — поинтересовался священник.
— Мы бы с удовольствием… — начал было оправдываться Дмитрий, но, встретив взгляд Петра, принялся выкручиваться:
— У вас там всё непонятно. Вам бы со славянского на русский все тексты перевести.
— Может, для здешнего контингента ещё на «феню» всё перевести?! — возмутился Борис, после чего усмехнулся собственным словам и добавил:
— Представь себе: «В натуре, базарю вам!..»; ну и так далее…
— У меня, вообще-то, словарь имеется…
— «Фени»? — сострил Дмитрий.
— Церковно-славянского… Что не понятно — смотрите, или спрашивайте, если самим лень искать, — спокойно проговорил отец Николай.
— А я думаю, что всё понятно, — продолжил Борис. — К тому же, не это — главное; важно понять — как над собой работать, как самого себя переделывать.
— Замечательно… Возможно, что ты приблизился к ответу на свой незаданный вопрос; однако учти, что бывают такие пародоксальные ситуации, когда человек, вроде бы, двигаясь в правильном направлении, приходит к чудовищной ошибке, к индивидуальной катастрофе.
— Как это?! — удивился Борис.
— Очень просто: однажды ты вдруг понимаешь, что всё понял и всего достиг, — это значит, что ты пропал… Понял?
— Нет.
— Ну вот, — вмешался Пётр, — а ты сожалел, что не победил в абсолютной категории; даже не понимаешь — какой беды избежал!
— Всё шутишь?
— Нет… Скажи-ка: а стремился ли Сергий Радонежский стать игуменом, возвыситься над другими монахами?
— Разве можно это сравнивать?
— Думаю, что можно и нужно.
— Что-то мешает мне принять это, особенно — после недавних событий.
— Сам же говоришь, что надо работать над собой, переделывать себя; вот и попробуй проанализировать произошедшее, ошибки свои найти.
— Ошибки?!. Ты о чём?!
— О том, хотя бы, что Топоровского ты несколько раз преднамеренно обидел… Зачем?
— Какого ещё Топоровского?
— Игоря Петровича… Фотки он нам показывал… Забыл уже?
— Вот ты о чём… Ладно, — возможно, есть о чём подумать… Правда, что-то тяжеловато мне это.
— Кстати, он мне обещал, что сделает всё возможное для пересмотра твоего дела и сокращения срока.
Чувствуя себя загнанным в угол, Борис молчал.
— Не всё сразу, Борис, не всё сразу, — подбодрил Бориса отец Николай. — Я предупреждал, что ответ на свой вопрос ты не сразу получишь… Путь верный нащупать — совсем не просто… Что же касается твоего досрочного освобождения, — обещаю, что и я по своим каналам об этом похлопочу.
***
Под стук колёс Борис задремал, сидя у вагонного окна. Воспоминания причудливо изменялись, перепутывались, наполнялись новым содержанием; мучительный сон то охватывал целиком сознание Бориса, то отпускал подобно набегающим и вновь отступающим волнам. Нарушившая этот монотонный ритм, встряска вернула Бориса к реальности. Увидев над собой лицо Дмитрия, Борис выпрямил спину и тяжело вздохнул.
— Борь, ты бы лёг!.. Смотреть страшно, как ты носом клюёшь; так и кажется, что вот-вот лицом в стол врежешься.
Борис отрицательно покачал головой и сказал:
— Муть какая-то снится, кошмар; боюсь, что это — теперь надолго.
— Отвлечься чем-то надо, — Дмитрий выразительно щёлкнул по горлу.
— И не думай — пока домой не вернёшься.
Выдержав паузу, Дмитрий сменил тему:
— Боря, я всё спросить хочу: почему тебя урки Бобоном прозвали?
«Разве его не было тогда на лесопилке?» — пронеслось в голове у Бориса.
— Вероятно, потому, что — Борис Борисович, — протянул Борис, не желая утруждать себя воспоминаниями и рассказом о том, о чём ему хотелось забыть.
«Мог просто оказаться где-то в стороне» — нашёл для себя объяснение Борис.
— А я слышал, что нельзя сыновей называть именами отцов.
— Это почему?
— Примета, вроде, такая: то ли кто-то из двоих может погибнуть, то ли сын может повторить судьбу отца.
— Получается, что я скоро утону?
— Почему именно утонешь?
— Отец утонул месяца за два до моего рождения.
— По пьянке?
— Почему обязательно по пьянке?.. Ребёнка чужого спасал: весной река разлилась, — берег подмыло; а дети близко подошли, — вот и съехали в воду с куском берега… Мать говорила, что двоих сразу вытащили, а третьего — течением понесло; отец по берегу его обогнал и в воду бросился… Течение весной сильное… Он пока выгребал к берегу, видимо, замёрз, да и устал; ребёнка смог к берегу подтолкнуть, а самого — унесло… Тело нашли через несколько дней…