— Странно: в подъезде сегодня чисто, — высказал Борис своё удивление, уже открывшему дверь, Алексею.
— Сам же в прошлый раз «подчистил», да и Катя — двоих ублюдков отвадила… Надолго ли?!. Делали бы то же самое менты, — было бы во всех подъездах чисто.
— И в городе, — добавил Борис, подавая Алексею пакет. — Выставляй на стол.
В пакете оказались консервы, бутылка водки и бананы.
Увидев, что Катя сидит за компьютером, Борис поздоровался.
— Привет, — отозвалась Катя, не оборачиваясь.
— Всегда тут уроки делаешь?
— Не всегда, но часто. Дома — плохо: всегда кто-то мешает, кошки по клавиатуре ходят и по мне лазиют.
— Лазят, — поправил Алексей.
— Что?.. А, ну я и говорю: по мне лазиют.
Борис усмехнулся.
— За то, она умеет пользоваться компьютером; меня — тоже обучила… А давай-ка, Боря, я твою водку «конфискую»; буду из неё настойки делать; а пить будем — сухое красное вино.
— Не возражаю. Наливай.
Катя повернулась и, увидев бананы, ткнула в них пальцем и спросила:
— Можно?
Борис кивнул и пододвинул бананы поближе к Кате.
— Со шпаной легко справилась в прошлый раз?
— Да… и не только в прошлый.
— Поделись секретом: как это можно — одной двоих уложить?
— Они меня на лестнице встретили… Первый — был с пивом… Я ему бутылку перевернула, — рычаг-то хороший, — пиво на него и вылилось… Пока этот урод отвлёкся, я ему болевой на кисть сделала, бутылку отобрала и об его башку разбила, потом — толкнула его на второго; а перед вторым — осколком горлышка помахала, из подъезда его выгнала; с крыльца он оступился; а я слегка подопнула для надёжности; вот он на скамейку башкой и приземлился… Я неприятностей ждать не стала: осколок в кусты закинула и ушла.
— Хорошо, что не испугалась, — одобрил Борис.
— Хорошо, что ментов никто не вызвал, — добавил Алексей.
— Пугаться этих скотов — как-то унизительно; а менты если бы даже и приехали, — я бы не созналась, что это я их уделала.
— А ты где тренируешься? — спросил Борис, сделав вид, будто забыл, что уже слышал ответ на этот вопрос, и надеясь узнать что-то новое для себя.
— Иногда — в клубе «Кимэ», но очень редко; а в основном — у Тимофея Сергеевича.
— У Анцигина?
— Да.
— Разве у него есть свой зал?
— Нет, но у него же частный дом; там человек шесть вполне может тренироваться очень даже хорошо… нормальных, естественно, желающих работать над собой, не таких, как Стасик Брусятин из клуба «Кимэ»… Я в этот клуб, в основном, потому и не люблю ходить… Этого ненормального если бросают, — он летит совершенно бесконтрольно, как какая-нибудь тумбочка, которую катанули с силой по полу; мало того, что сам не страхуется совершенно, так ещё и на кого-то налететь может.
— Уже имел возможность в этом убедиться.
— А бывает, что шляется без дела по залу; сам даже разминку никогда не делает, да ещё и другим мешает, навязывается со своими тупыми анекдотами: расскажет, а потом кричит как ишак — это он смеётся так… А как воняет от него!.. А ещё: всегда старается вплотную подойти к тому, с кем разговаривает… Может чихнуть кому-нибудь прямо в лицо…
— Ну да, ну да, заметил: начинаешь от него отходить, — нет — не понимает, лезет чуть ли не на голову. Лёха как-то быстро его «отшивает», а я что-то не могу, — неудобно как-то; правда, в последний раз разозлился — долбанул его пару раз об татами; так он пошёл тренеру жаловаться…
— Ну что вы за столом — о какой-то гадости?! — Возмутился Алексей. — Надо переключиться на что-то, не вызывающее всеобщего отвращения.
— Без проблем, — Борис потянулся за гитарой.
Шутки ради Алексей перехватил инструмент.
— Ну вот, стоит мне взяться за гитару… — Борис вдруг вспомнил свой вагонный дуэт и замолчал, невольно находя у прошлого те странные щемящие оттенки, которых никогда не бывает в настоящем.
— Обиделся что ли? — насторожилась Катя.
— Нет, нет, — не похоже; скорее, что вспомнил о чём-то, — предположил Алексей. — Возможно, сам где-то у кого-то гитару отобрал… Хотя… нет, — больше похоже, что кто-то сумел его впечатлить и, разумеется, это было как-то связано с гитарой.
— Верно, молодец, — угадал, к тому же, трижды угадал… А вот чтоб он меня обидел чем-то, этого, Катя, я себе и представить не могу.
— Надеюсь, что это действительно так, — пропел Алексей, перебирая струны. — «… И свято верю в чистоту снегов и слов».