Чертыхнулся.
– Какой дурак палки в рюкзак натолкал? Леха ты? Зачем тебе целая связка…
– На память об экспедиции, – тут же выдал заранее подготовленную отмазку Леха, – повешу дома на стенку. На ковер. Буду медитировать на дары тайги.
– Пошлая буржуазная роскошь, – прокомментировал иронично Костян, – и, вообще, Леха ты в последние дни сильно изменился. О чем – то думаешь, молчишь. Влюбился что ли?
– Ага, втюрился…
В это время к ним присоединились все участники научной экспедиции. Пришлось потесниться.
Девчонкам выделили самый лучший угол. Алена оказалась рядом с Лехой. Скорей всего, так получилось случайно. Теперь речь шла о поэзии. История с гоминидом народными массами была основательно прожевана и обглодана. Из сенсации получилась невзрачная проза жизни. Еще немного и чулимы станут равноправными членами общества. Народ жаждал новой темы, тем более до
Новосиба идти еще долго. Катер по старинке не толкал, а тянул баржу на «усах». Ванюха считался знатоком поэзии, поэтому он сходу взлетел на своего любимого Пегаса. От девчачьей половины общества эту тему охотно поддерживала смешливая и шустрая Ксюша. Она также оказалась ценителем поэзии. Леха даже подумал, зачем Ванюха выбрал профессию геолога. Ему больше подходила филология и литература. Он даже представил, как взлохмаченный Ванюха стоит за трибуной и выдает свою поэму: «Служил Авдошка почтальоном. Авдошка почту разносил…».
– Поэзия всегда считается высшей формой литературного творчества. В коротких строчках сконцентрирован огромный заряд энергии, – похоже, Ванюха вошел в раж. Что ж, день явно удался.
Практиканты слушали внимательно и с интересом.
–Когда мы читаем строчки талантливого поэта, или писателя, то воспринимает не слова и фразы.
Мы чувствуем незримый образ, который стоит за буквами. Они только внешняя сторона. За ними открывается бездонная глубина тонкого мира. Наших чувств и представлений, души, наконец.
Давайте я вам прочту один катрен потрясающей силы!
– Валяй Ванюха! Одобряем! Просвещай народ, выводи из вековой тьмы невежества…
Ванюха помолчал, настроился. Взъерошил пятерней волосы на голове по примеру поэтов серебряного века и торжественно начал читать.
– Великие минуты осознания.
Вселенная внутри и вне меня,
И, неожиданно приходит понимание,
Что властелином Мира буду я.
Я не гонюсь за прелестями мира,
Он тоже часть меня и вне меня!
Осознаю, что все вокруг Едино,
Создатель, я и грешная земля.
Мир бесконечен, Он везде и всюду.
Нет остановок, нет и длинных дней.
Я сам везде, и вечно таким буду!
Я есть Любовь, и Мир в Любви моей!
Великое во мне, и я в Великом!
Мир многогранен, как и многогранен я!
И я в пути, пока непостижимом,
Я Часть Создателя, и ОН есть Часть меня!
Участники экспедиции несколько секунд сидели молча, пораженные глубиной и мощью строчек.
– Класс! – За всех дала оценку Ксюша, – честное слово, даже мурашки по коже пошли! Из всех поэтов, которых я читала, к подобной высоте духовной мощи могу отнести только Гавриила Державина. Помните?
Река времен в своем стремлении
Уносит прочь дела людей,
И топит в пропасти забвенья,
Народы, царства и царей!
Но ты Ваня показал картину более объемную и полную! Это шедевр! Кто автор этих удивительных строчек?
Ванюха показал пальцем в небо.
– Он. Творец. А записал ученый, академик, физик Леонид Маслов. У меня старший брат уже давно читает Послания. Ну, и я, вслед за ним начал знакомиться с ними. Вот так меня и зацепило. В последнее время идут катрены. Был бы я композитором, многие бы из них переложил на песни. Но, увы. Не композитор я, и даже не лектор. Геолог я, уважаемые товарищи моряки! Поэтому читаю, что мне нравится.
– Ванюха, жги напалмом дальше! – поддержал его Кешка,- что же ты раньше – то молчал?
– Вы же не спрашивали. Ну, вот мне еще такие строчки нравятся: «Когда проснется древний великан».
Когда проснется древний великан,
Задумчивость отбросив и раздумье,
Трещит планета и дрожит вулкан
Не слышит он, впав в тихое безумье.
Когда проснется древний великан,
Приняв от Бога крест святой мессии,
Когда в иконах из кровавых ран,
Проявится Лик Матери России?
– Парни, а это ведь про нас. Про народ, – сказал Костян. Эти слова от него слышать подобное было необычным. Он предпочитал читать историю, мемуары и классическую литературу. – Нашу страну вдрызг разворовали, а мы все не чешемся. Сначала революцию учинили. Потом перестройку.