Я могла лишь представить, каково было мальчику, который отчаянно пытался выбраться из дому, чтобы позвать на помощь.
Не знаю, как долго мама стояла у меня за спиной и наблюдала, как я просматриваю заметки, прежде чем спросить:
– Ты все еще берешь уроки самообороны?
Я кивнула.
Она ничего не сказала – просто прошла мимо, держа в руках груду досок и книг.
Потом я нашла их на крышке унитаза. В течение двух недель мама настаивала, чтобы они оставались там как защита от демонов, которые могут прийти по трубам. Мол, легче спать, когда демоны не нашептывают тебе всю ночь.
Я не пропустила ни одной тренировки.
8
В офисной кухне я собираю в сумку лапшу быстрого приготовления, сладкие батончики, клейкую ленту и несу все это в кабинет. Шум нисколько не беспокоит ангела, который, похоже, снова наслаждается мертвым сном.
Я снова бегу в кухню, и в ту же секунду смолкает шум воды в душе. Схватив несколько бутылок воды, я мчусь обратно в кабинет. Несмотря на то что мама нашла меня и я теперь могу облегченно вздохнуть, я не хочу ее видеть. Хватит и того, что она здесь и ей ничто не угрожает. Нужно сосредоточиться на поисках Пейдж, не отвлекаясь постоянно на мысли о том, что на уме у матери.
Стараясь не смотреть на труп в вестибюле, я напоминаю себе, что мама вполне может позаботиться о себе сама. Проскользнув в кабинет, закрываю дверь и запираю ее на защелку. Кому бы ни принадлежал кабинет, этому человеку явно нравилось тут уединяться, и меня это вполне устраивает.
Пока ангел был без сознания, я была уверена, что мне ничто не грозит, но теперь, когда он очнулся, я не могу чувствовать себя в безопасности, несмотря на то что он ранен и слаб. На самом деле мне ничего не известно о том, насколько сильны ангелы. Как и любой другой, я почти ничего о них не знаю.
Я обматываю клейкой лентой его лодыжки и запястья за спиной, так что он теперь практически беспомощен. Больше мне все равно ничего не сделать. Возникает мысль связать его для надежности еще и веревкой, но лента достаточно прочна, и если ему удастся ее разорвать, то и веревка мало чем поможет. Я почти уверена, что у него едва хватит сил, чтобы поднять голову, но – кто знает. От волнения я использую почти всю катушку клейкой ленты.
Лишь закончив, я замечаю, что ангел смотрит на меня. Похоже, мои манипуляции его разбудили. Глаза у него темно-синие, почти черные. Я отступаю на шаг, чувствуя себя так, будто меня застигли за чем-то непристойным. Но, вне всякого сомнения, ангелы – наши враги. Вне всякого сомнения, они – мои враги, пока Пейдж в их руках.
Он смотрит на меня обвиняющим взглядом. Я с трудом сдерживаю желание попросить прощения, но понимаю, что он этого не заслуживает. На его глазах я разворачиваю одно из крыльев, достаю из ящика стола ножницы и подношу их к перьям.
– Куда унесли мою сестру?
Глаза его на мгновение вспыхивают.
– Почему я должен это знать, черт побери?
– Потому что ты – один из тех вонючих уродов.
– Ох, ты меня ранила до глубины души, – скучающе отвечает он, и я почти жалею, что не нашла оскорбления посильнее. – Неужто не заметила, что у меня не было особого желания общаться с этими парнями?
– Никакие они не парни. У них ничего общего с людьми. Всего лишь прохудившиеся мешки личинок-мутантов вроде тебя.
Внешне он и другие ангелы, которых я видела, похожи на живых Адонисов, вплоть до божественного облика и осанки. Но внутри они точно не более чем личинки.
– Прохудившиеся мешки личинок-мутантов? – Он поднимает изящные брови, словно я только что провалила экзамен по словесным оскорблениям.
В ответ я щелкаю ножницами, срезая несколько перьев с крыла. Белоснежный пух мягко опускается на мои ботинки. Но чувство удовлетворения тут же сменяется неловкостью, стоило мне увидеть гневное выражение лица ангела. Это напоминает мне, как он почти победил один против пяти противников. Даже связанный и бескрылый, он все равно внушает страх.
– Попробуй еще раз, и я разорву тебя пополам, прежде чем ты успеешь хоть что-то сообразить.
– Забавно слышать такое от того, кто связан, словно индюшка. И как ты собираешься это сделать? Будешь дергаться, словно перевернутая черепаха?
– На самом деле сделать это не так уж сложно. Вопрос только в том – когда.
– Верно. Если бы ты мог, ты бы давно уже это сделал.
– А с тобой весело, – заявляет он так самоуверенно, будто полностью контролирует ситуацию. – Самодовольная мартышка с ножницами.