Вдруг Язаки что-то воровато достал из-за пазухи:
— Вот, что у меня есть!
— Ну?.. — Натабура приподнялся на локте.
Он уже дремал, вспоминая дом и Юку. Язаки чем-то щелкнул, и из круглого и плоского вылезли иглы, поверх которых пробежали голубоватые искры. И запахло странно — как перед дождем.
— Ежик, — тут же с некоторой опаской окрестил Натабура.
— Ежик! Оро?! — вдруг хихикнул Язаки. — Майдара[44], а не ежик!
— Майдара, так майдара, — согласился Натабура.
— Только непонятно, для чего, — горестно вздохнул Язаки.
— Что тут непонятного?! — удивился Натабура и осторожно провел рукой, не касаясь. Искры, треща, посыпались во все стороны. Пахнуло дождем. — Ежик, он и есть ежик… только для чего?
— Вот я о том же, — с горестью вздохнул Язаки и спрятал майдару за пазуху.
Ему нравились искры, которые собирались на кончиках игл.
— Погоди, погоди, — оживился Натабура. — Давай разберемся. Чего ты его прячешь?
— Это мой ежик! — уперся Язаки.
— Да твой, твой. Покажи.
Язаки достал и со вздохом протянул.
— Ну? — он следил за каждым движением Натабуры, как если бы опасался за свою находку.
— Вот что, — произнес Натабура с видом знатока, — вещь эта ценная. Не у каждого есть…
— Ясное дело, — напряженно кивнул Язаки.
Лицо его с застывшими глазами выражало досаду. Он уже жалел, что доверился другу, и нюхом ощущал, что поступил глупо, но не знал, в чем прокололся.
— Покажем генералу, — поднялся Натабура.
Язаки издал странный звук:
— Э-к-к-к… — и двинулся следом, следя за ежиком — как бы тот не пропал в самом деле.
Как только Натабура сунул под нос генералу Го-Тоба ежика, его словно ветром сдуло. И все с удивлением слушали, как за убегающим генералом трещит камыш.
— Вот?.. — удивился Натабура и с испугом уставился на ежика, а потом снова на камыш. — Чего он испугался?
У Язаки не было слов. Он забыл закрыть рот и не мог издать ни звука. Что же я такое нашел? — лихорадочно соображал он, тихо злорадствуя.
— Генерал покинул нас, — констатировал учитель Акинобу. — Чем вы его напугали?
— Вот… — Натабура вытянул ладонь, на которой лежал злополучный ежик. В его иголках вспыхивали голубые искры.
— Хитрецы, — весело и одновременно с укоризной сказал учитель Акинобу. — Вам бы в императорских советниках ходить.
— Конечно, — дипломатично согласился Натабура. — Только я ничего не пойму.
— А что понимать, — как в разговоре с неразумными детьми, вздохнул учитель Акинобу. — Чего понимать-то? Ежик это! Ежик!
— Ну и?.. — осмелился проявить туповатость Натабура.
— Ежик — эта такая штука… которая…
— Ну да… — неназойливо подсказал Натабура.
— Подожди, ты меня не сбивай, — оборвал его учитель Акинобу, и глаза его под сердито нахмуренными бровями насмешливо блеснули. — Это то, что описано у…
— Точно! — вспомнил Натабура. — У Платона!
— Да! — согласился учитель Акинобу. — Атлантида! Энергия в чистом виде. Говорят, что из иголок брызжут искры и всех, всех, всех убивают. Только таких штук нужно как минимум три.
— Так что он тогда испугался? — кивнул на кусты Натабура.
— А он не знал, — не удержался и хихикнул учитель Акинобу, — генералы, они все такие.
— Отдай! — потребовал Язаки. — Я еще две штуки найду, и мы им покажем, — он многозначительно посмотрел в сторону столицы, откуда громыхало.
— Да, спрячьте, — согласился учитель Акинобу. — Пригодится. Ты с огненным катана разобрался? — спросил он у Натабуры.
— Нет еще, сэйса.
— Ну так разберись. Это пока нужнее. А ежик — штука бесполезная, если она одна.
— Ладно, — согласился Натабура.
— Нет, не ладно.
И Натабура понял, что сейчас ему будет преподан урок логики.
— Я утверждаю, что сказанное мной — ложно!
— Нет, так не может быть, — не согласился Натабура.
— Ну хорошо. Тогда получается, что если я сказал истину, то она все равно ложна.
— Ложна, — согласился Натабура.
— А если она ложна, то согласно смыслу моей фразы, что она не ложна, и в силу вступает закон исключающего третьего, то есть она истинна.
— Да, сэйса, — кивнул Натабура, сбитый с толку.
— А это значит, что мое высказывание о ежике может быть одновременно ложно и не ложно.
— Здорово, сэйса! — согласился Натабура.
— Ну идите, — Акинобу остался довольным.
Они вернулись к костру и стали вертеть в руках мшаго. Тяжелая была вещица. По объему небольшая, но тяжелая — даже для веера. Правильно, подумал Натабура. Рукоять и должна быть тяжелой, ведь луч ничего не весит. Таким мечом не особенно и порубаешь — руку вывихнешь, а тяжелая рукоять уравновешивает. Но все равно получается, что мшаго не сбалансирован. Как же им драться? Одно дело распороть брюхо иканобори, а другое дело помериться силой с арабуру, тоже вооруженным мшаго.