Как уже отмечалось, к тем сведениям, которые сообщает Ипатьевский летописный свод, надо относиться очень осторожно. Но летописец из Галича, работавший над разделом, который был посвящен нашествию Батыя на Северо-Восточную Русь, о том, что Георгий Всеволодович не откликнулся на призыв рязанцев, не сообщает ни слова. Хотя, казалось бы, очень удобный повод для летописца из Южной Руси уличить суздальских князей в чем-то нехорошем. Наоборот, из текста летописи получается, что как только великий князь узнал о монгольском вторжении, он немедленно собрал полки и отправил их на помощь Рязани: «Услышав об этом, великий князь Юрий послал сына своего Всеволода со всем войском» (Галицко-Волынская летопись). Что в принципе укладывается в общую схему развития событий.
Удивительно, но английский учёный Джон Феннел разобрался в ситуации гораздо лучше многих отечественных историков, начиная с В.Н. Татищева и Н.М. Карамзина. Феннел обратил внимание на то, что обычно предпочитали игнорировать – предвзятость Новгородской I летописи по отношению к суздальским князьям: «В целом версия Новгородской Первой летописи по содержанию, стилю и идеологической направленности резко отличается от описания в Лаврентьевской летописи: многие факты противоречат приводимым в Лаврентьевской летописи; политические оценки, в частности критика великого князя владимирского за то, что он не послал военную помощь сражавшейся Рязани, не имеют ничего общего с позицией летописца Юрия»[25]. Не в бровь, а в глаз.
Новгородцам любить владимирских князей было действительно не за что. История взаимоотношений Владимиро-Суздальской Руси и Господина Великого Новгорода – это сплошная череда конфликтов, доходивших до открытых вооружённых столкновений. Начиная с Андрея Боголюбского владимирские князья пытались подчинить себе новгородскую вольницу, но процесс этот шел очень и очень тяжело. И только Александр Невский железной рукой на недолгий срок сумеет прихлопнуть новгородскую самостийность. Александр Ярославич настолько сильно прижмет новгородцев, что они со страхом будут вспоминать годы его великого княжения. А после смерти легендарного князя в договорной грамоте с его братом Ярославом сделают специальную оговорку: «А что княже, брат твои Александръ деялъ насилие на Новегороде, а того ся, княже, отступи»[26]. Так что конфликт интересов налицо. Поэтому с предвзятостью новгородских летописцев мы в дальнейшем будем сталкиваться неоднократно. Пока же отметим, что именно с их легкой руки байка о нежелании Георгия Всеволодовича помогать своим соседям пошла гулять по Руси. Хотя вся прошлая жизнь владимирского князя и его отношения с этим поколением рязанских князей не располагали к тому, что он бросит на произвол судьбы своих союзников. Поскольку именно князь Георгий, в отличие от Михаила Черниговского, имел все основания для помощи Рязани. Что он, собственно говоря, и сделал. Да и в летописях нет даже намека на какой-либо конфликт между Рязанским княжеством и Суздальской землей.
Рязань была тем самым щитом, который прикрывал Владимиро-Суздальское княжество со стороны степи. Так было всегда. И в этом контексте фраза о том, что великий князь «сам хотел особь брань створити», выглядит особенно нелепой. Потому что ни один правитель, будучи в здравом уме, не захочет допустить на свою землю орду диких кочевников, которые выжгут и разграбят все его владения. А ведь из этой фразы прямо вытекает, что Георгий Всеволодович хотел сражаться с монголами на своей территории! Конечно, если допустить, что великий князь был ненормальным, то он мог совершить все те действия, которые ему приписывает новгородский летописец. Беда в том, что князь Георгий был умным и дальновидным политиком, устроителем земли и очень хорошо знал, насколько переменчиво военное счастье. И он не мог не видеть всю пагубность подобного образа действий. Поскольку в случае неудачи все плоды его многолетних трудов по устроению Суздальской земли обратились бы в дым и пепел.
Если есть шанс, объединившись с соседями, чьи земли лежат на пути врага, дать отпор степной орде, побить её на чужой земле и не допустить вторжения кочевников на свою территорию, то какой правитель от этого откажется? Ответ лежит на поверхности.
26
Грамоты Великого Новгорода и Пскова. Издательство Академии наук СССР. М.-Л., 1949. С. 11.