Старичок покачал головой, словно уличая меня во лжи. Но ведь я не солгал! Я лишь высказал половину правды, даже три четверти ее. Рассказ Джузеппе о компьютере лишь подтвердил мои соображения на этот счет. Вот почему я с чистой совестью выдержал взгляд совершенного.
– Тебе в Подвалы нельзя, – проговорил он как бы с сожалением.
– А разве я был не в Подвалах, когда меня привели ремонтировать?
Старичок страдальчески сморщился, ему не хотелось говорить на эту тему, однако сказал:
– Ты был перед Подвалами. А когда привезли новую Машинку, для… счета… то установили ее в Подвалах, чтобы злая воля не достала до нее. Никто вам не разрешит считать рисунки на Машинке. Она для другого… Для пользы даньчжинской веры. Вы трое должны забыть о ней. И о том, что я вам сказал.
– Мы предвидели ваш отказ, о наставник, – сказал я, – и больше не будем напоминать вам о Машине. Правда, она скоро опять сломается.
– Что?! Что ты сказал, Пхунг?
Я уверен, что у тэу есть какой-то прибор, с помощью которого они выводят из строя компьютеры на расстоянии. И никакие экраны, даже толстые стены Подвалов, не мо гут им помешать. Компьютеры, по-видимому, представляют для них опасность. Прошлой ночью мне приснился симпатичный компактный приборчик, похожий на походную рацию с решетчатой антенной-бабочкой. Стоит щелкнуть тумблером на его красивой панели, как внутренности всех компьютеров в округе спекаются в черные пирожки…
Духовный Палач поспешно поднялся с циновки и пригласил только меня в другую келью, где мы застали «человека духкхи», сидевшего за толстой книгой. Мученик сделал вид, что не узнал меня. Или колода преобразила меня до неузнаваемости? Мы «познакомились». Его звали Великим Хранителем Подвалов, и он тоже был совершенным восьмой ступени, равный среди равных по совершенству. Но, как я догадался, он был особенно равный среди семи равных.
Меня посадили у входа на кошму.
– Он знает о ней, – сказал Духовный Палач. – Он сам догадался, когда был возле нее. – И рассказал о моем замечательном сне.
Толстый старик, Хранитель Подвалов, проткнул меня жестким взглядом. Потом недовольным тоном спросил, что я предлагаю и чего я хочу. Я выложил перед ним каракули свидетелей.
– С помощью большого компьютера несложно выявить общие элементы этих рисунков. На дисплее появится обобщенный рисунок того, что вылетело из зарослей и взорвалось, убив и покалечив многих людей.
– Обобщенный рисунок… – пробормотал толстый старик. – Что это даст?
– Истина – это обобщение. Рисунок будет похож на действительное тело, вылетавшее из зарослей…
– Истина – это другое. Но не будем об этом, – сказал Духовный Палач.
– Продолжай, Пхунг, мы тебя слушаем, – произнес толстый монах. Было непонятно, недоволен он моими словами или, наоборот, его проняло?
Я протянул ему на ладони две сплющенные пули.
– Одна из них вытащена из головы убитого носорога, – это возле КПП, сразу внизу. Вторая извлечена из колоды, которая на мне. Пули одного калибра и, может быть, выстрелы из одного и того же оружия.
– Еще что? – спросил Хранитель Подвалов.
Я ткнул костяшками плечей в хомут.
– Больше ничего. Вывод сам напрашивается. Тэу вооружены современной техникой и оружием. Это не призраки, а люди.
Монахи молчали, глядя на божью коровку величиной с пятак, которая ползла по книге. Красные пятнышки на ее панцире радовали взор.
– Я тебе скажу, Пхунг. Ты, наверное, не знаешь, что я провел много дней во внутреннем созерцании. Однажды ко мне пришли тэураны, чтобы убить меня, но побоялись, потому что я был слит с миром богов. Мои ноздри запомнили запах гнили, исходящий от тэу, мои глаза запомнили отражение в ручье их тел, мои уши запомнили их грубые звериные голоса. Когда я стал человеком духкхи, я собрал память ноздрей, глаз и ушей воедино. Знай, Пхунг, у тэу нет голов, их тела огромны и покрыты черной длинной шерстью, и глаза у них на животе или на груди…
– И что же? – тихо спросил я. – Раз они покрыты шерстью и не имеют головы, вы решили отдать им без борьбы Желтого?
Толстый монах негодующе вскинул голову, Духовный Палач грустно вздохнул.
– Хотя ты много дней уже у нас, Пхунг, ты не понял главного в жизни даньчжинов! – громко заговорил Хранитель, и голос его умчался из кельи, дробясь о колонны и статуи богов. – А главное – Мир и Покой. Два Времени соприкоснулись! И нарушились Мир и Покой. Многие из даньчжинов стали смотреть на Чужое Время с завистью и стали говорить: «Мы поняли, что нужны люди, имеющие свое мнение». Мы начали посылать молодых людей в другие страны, чтобы они научились иметь свое мнение. Но они там гибнут или остаются, что тоже гибель. Те немногие, которые вернулись, были уже плохими даньчжинами, не могли долго жить в мире и покое, стали совершать преступления. И на них надели колодки… Теперь мы поняли: сделали ошибку. Надо вернуться в Свое Время. Пусть тэу убивают Желтого, пусть совершат другое зло… это жертва за наши ошибки. Сделав то, что им надо, они исчезнут. Мы останемся в Своем Времени. Опять наступит Мир и Покой, необходимый для веры даньчжинов.
– А что будет с теми, кто имеет все-таки свое мнение?
– Они уйдут в ваше, Чужое Время, оно для них. А если смогут жить без преступлений в нашем, пусть остаются. У нас нет к ним злобы и ненависти. Лишь бы они нам не мешали. И мы не будем мешать никому.
– Я так понял, что вы, мудрейшие и совершенные, не хотите мешать тэуранам… Вы готовы отдать им все, что угодно…
– Желтого уже не спасешь, – сказал печально Духовный Палач. – Никак. Он один остался. Не размножается. Не уходит.
– А если кто-нибудь попытается спасти Желтого? – спросил я, ерзая на циновке от нетерпения.
– Мы никому ничего не запрещаем. Пусть каждый делает, что хочет. Мы даже попробуем вернуть таким людям души, которые несомненно покинут их, когда они начнут нарушать наши законы.
– А если кто-нибудь убьет тэурана? Вы наденете на этого человека колодку?
Оба старика в замешательстве переглянулись. Все-таки я доконал их. Хранитель Подвалов, поразмыслив, признался:
– В законах даньчжинов ничего такого нет. Мы не знаем, что скажет по этому поводу Совет Совершенных. И все же мне кажется, Пхунг, убийство тэу еще больше нарушит Мир и Покой.
Уходил я от них с тяжелым чувством. Духовному Палачу сказал на прощание:
– По крайней мере, вы можете спасти Машину, которая в Подвалах. Не включайте ее. Тэу сжигают только включенные компьютеры.
Я заложил в лучший из компьютеров типовую программу на выполнение общих элементов из несистематизированного множества. Я получил изображение той штуки, которая вырвалась из джунглей и взорвалась с такими ужасными последствиями. Это был остроносый снаряд с непомерно большим крестообразным стабилизатором. А если учесть, что там была и проволока, к которой я тогда подполз, то получилось, что тэу выстрелил в нас пороховой ракетой, управляемой по проводам.
– Нечто подобное у нас имеется на складе, – сказал потрясенный Говинд. – Может, украли с нашего склада?!
Он сбегал на склад, который находился под штаб-конторой охранников, и принес что-то похожее на четыре дубины в брезентовом чехле. Я определил, что это не совсем то, о чем мы говорили: Говинд принес реактивный гранатомет американского производства, тэу же были вооружены пороховыми управляемыми ракетами вроде «мамбы», «кобры» и прочих змеиных выродков немецкого или французского производства. Говинд успокоился: значит, не с его склада.
Выяснилось, что никто никогда из гранатометов не стрелял, так как даньчжины не любят такое оружие, тем не менее я сказал, что нужно потренироваться где-нибудь в безлюдном ущелье.
– Зачем? – спросил нервозно Джузеппе. – Неужели вы полагаете, что мы пойдем в джунгли? Это же воспримут как бунт, синьор Пхунг! И без того наше положение слишком проблематично! Лично я сижу на пороховой бочке и не знаю, к какой спичке меня присудит Совет Совершенных!
– Они долго будут собираться, – успокоил я его. – И у нас появилась хорошая возможность сходить в джунгли. Хотя бы затем, чтобы отыскать ваш хомут.