— Боишься меня? — спросил он.
— Ясное дело, — пожала плечами я. Кстати, убивец коварный свою конечность с моего плеча так и не убрал. Боится, что сбегу? Да прям! От него еще никто не убегал… — Но ты видишь дату моей смерти, вот и скажи, стоит мне сейчас бояться или нет. Или все же если я и от твоей руки умру, то не в ближайшие пять минут?
— Поживешь пока, — усмехнулся Бёздей и направился за поворот.
Ой-ёй… Никогда не любила этого персонажа. А вот Юлька от него в восторге. Но если она решит сблизится и с ним, дабы помочь, я закачу истерику, потому что он реально страшный. Нет, внешне-то он очень симпатичный, даже симпатичнее L, ведь у него шикарная осанка и нет этих «очков панды» на пол-лица. Вот только его взгляд и усмешка… брр, тоже мне, Бельфегор — от его улыбки кровь в жилах стынет! Таких улыбок я еще ни разу в жизни не видела. как и глаз. А повидала немало… Но не будем о грустном — живем ведь пока, и ладно. Кстати, о живых…
Я бросилась в комнату: нельзя было дать Юле накинуться на Бейонда с визгами радости. Но, влетев в спальню, я в сотый раз убедилась, что мой личный «Грелль» в сто раз умнее меня, потому что в спальне царила гробовая тишина, а Юля оценивающе смотрела на маньяка, стоявшего возле двери, напротив всей толпы «тетрадиевских» гениев.
— Бейонд Бёздей прибыл, — сказала я из-за спины маньяка, впрочем, не приближаясь к нему. Спасибо, капитан очевидность… Но надо же было как-то обстановочку разрядить, правда? Все взгляды были обращены на маньяка, а когда я высказалась, софиты их взоров осветили меня, несчастную. И только Юля, стоявшая рядом с Ягами у самого окна, то бишь дальше всех от входа, не отвела взгляд от алых глаз маньяка. Ее губы расползлись в хищной ухмылке маньяка-садиста, и я поблагодарила небо за то, что когда-то она косплеила Бельфегора и даже удостоилась первого места на фестивале за эту «роль» — очень уж натурально она изобразила плотоядный оскал. А что? Идеальная наживка для маньяка! Вот только мне это не нравится — похоже, она и впрямь решила в одиночку помогать Бейонду, а это чревато…
— Народ, там ужин готов, — поспешила сообщить я, чтобы не дать Юле заинтриговать Бёздея. — Пойдемте, ждать не буду. Разолью суп по тарелкам и глотайте заиндевевший, если не поторопитесь.
Народ зашевелился, а моя подруга, все так же глядя маньяку в глаза, приложила указательный палец к губам, прищурилась, и тут же, повернувшись к Лайту и надев маску «я у мамы дурачок», заверещала:
— Точно-точно, Лайтик, поскакали! А то и правда придется ледяной жевать! Знаешь, какая она вредная? Ничего, еще узнаешь! Идем!
Она потащила Киру в коридор, а проходя мимо Бёздея ухмыльнулась так, что видели это только я и он — к остальным она попросту стояла спиной. Я обреченно вздохнула и поплелась на кухню. Настроение было на нуле, а ведь эту толпу еще надо расселить по комнатам — у меня, конечно, «трешка», но такая орава… Чувствую себя лимитчицей. Ну или беженцем. А может и гастарбайтером, который снимает комнату и живет в ней со всей своей семьей, друзьями, товарищами и коллегами. Вот только в этой толпе у меня один друг — красноволосый Грелль Сатклифф, он же Юля. А остальные меня… А что «меня»? Перечислим. Ниар меня презирает. Мэлло — ненавидит. Мэтту я до фонаря, но он считает меня странной. L меня недолюбливает, но из-за вежливости молчит в тряпочку. Ну а ВВ хочет меня кокнуть. Вроде все, ничего не забыла. А, не — забыла. Нашего нового Ками. Он меня считает дурой и старается держаться подальше, ибо я его враг. Вот теперь — все.
Я разлила суп по тарелкам, благо у нас куча сервизов неюзанных в кладовке валялась, и расставила их на столе. Хорошо, что кухня у меня большая — хоть роту корми. Это я утрирую, конечно, но все же. Ну а что, старый дом, «сталинка» — пленные немцы строили. А немцы народ дотошный и правильный — все сделают точно и четко. А потому дом хоть и старый, но вполне себе в неплохом состоянии. Сплюнем-постучим, а то мало ли? По правой стене кухни расположены новенькие светло-бежевые — в тон обоям — шкафы, плита и мойка. Слева — холодильник, шкаф от пола до потолка из того же гарнитура, что и правосторонние обитатели кухонного пространства, и угловой диванчик, расположенный напротив входа, как раз у огромного окна. Ну и в центре находится не хилый такой стол из светлого дерева, плюс пара стульев. Неплохо, в общем, надеюсь, разместимся все с комфортом.
Народ прошагал на кухню и расселся кто где. Точнее, Мэлло и Мэтт уселись на диване у стены, Ниар и L расположились у окна, Кира и Юля устроились справа от стола на стульях, а вот Бейонда подозрительно не наблюдалось. Надеюсь, он не свалил куда подальше из моей хатки, а то на моей совести будут трупы… Хотя чего я так? Он ведь убивал, чтоб L превзойти. Вряд ли он уйдет от Рюзаки, да еще и кинется мочить всех подряд. Уж с чем, с чем, а с логикой Бейонд Бёздей всегда дружил.
Словно в ответ на мои мысли на кухне нарисовался вышеозначенный Бёздей и уселся на диван у окна. Ага, поближе к L подобрался… Бррр, яойные влияния Юли сделали свое дело — я ясно вижу две парочки: Мэлло с Мэттом, и L с Бейондом. Бред, вот бред-то… Нет, это не яойное влияние — это нервы. Я вздохнула, отмахнулась от своих нелепых мыслей и поплелась в спальню за стулом для себя любимой, ибо эти нахалы не озаботились притаскиванием сидячего места для своей кормилицы-поилицы. На шею сели и ножки свесили, гении, блин! И что мне с ними теперь делать? Мы же даже не знаем об их «заданиях»!
Вернувшись на кухню с трофейным стулом, я плюхнулась на него и начала со скоростью Майора Пейна поглощать суп. То бишь попросту с космической скоростью, ага…
— Себастьянчик, ты чего это? — озадачилась Юля.
— Свалить хочу из этого дурдома, — вяло ответила я и продолжила заглатывать суп.
— Ну ты чего, смотри, как нам весело! — хихикнула Грелля. — Лайтик с нами, а теперь и еще одна интересная личность…
Я хмыкнула.
— Ага. Но мне от этого не легче. Ты сейчас смоешься к себе, а я останусь с этой толпой шизанутых, ой, простите, гениальных бисёненов, — я таки оторвалась от супа и заметила, что все уставились на меня (ну, кроме Бейонда — тот косился на Греллю). Причем взгляды эти были, мягко говоря, недружелюбные. Ниар смотрел с откровенным презрением — Юля читала ему мой яойный фанфик (вот противная, не могла свой прочитать! Все-таки этот пейринг я писала всего один раз и получилось не пойми что!), Мэлло — с раздражением, Кира — пренебрежительно, L — каким-то странным взглядом а-ля: «И кто тут странный, и кто тут ведет себя, как не пойми что?» — а Мэтту на меня было явно наплевать, но ухмылялся он насмешливо. Правильно, что… Давайте! Презирайте того, кто вам крышу над головой и еду дает. Люди — неблагодарные существа! Неважно, реальные, живые, или скопытившиеся гении из аниме. Печально это… Хоть и неудивительно. Как говорил один человек, которого я вспоминать совершенно не хочу: «Виртуознее всего люди умеют пользоваться себе подобными. Поэтому необходимо уметь так лавировать меж них, чтобы всегда быть на стороне использующих». И наши гении явно живут по этому правилу. Гадство. Ненавижу эти правила выживания! А тех, кто ими пользуется, даже больше них самих…
— Ой, я возьму Лайтика с собой! — осчастливила меня Юля.
— Да уж, пожалуйста, забери из этого зоопарка хоть одну живность, — фыркнула я. Нервы были совсем ни к черту. Давно я так не психовала…
— Какое право ты имеешь меня оскорблять? — возмутился «Бог Нового, но несуществующего Мира».
— А я не оскорбляю, — хмыкнула я. — Давайте разберемся? L — панда. Попробуйте поспорить, — промолчали все, даже вышеупомянутая панда. А Остапа понесло. Нет, ну обидно же, что эти анимешки материализовавшиеся меня даже за человека не считают!
— Ниар — хомяк. Вечно дуется, вечно покер-фейс, и на всех плевать, — Вата хотел было возмутиться, но кто ж ему даст? Я безжалостно продолжала:
— Мэлло у нас кот. Почему? Внимайте логической цепочке: кот — ушки — Рицка — «Лавлесс» — бабочка — шоколадница — шоколад — Мэлло. Вняли? Молодцы. А еще, для тех, кто «Лавлесс» не смотрел, поясню: кот всегда делает только то, что хочет, гуляет там, где хочет, и ему на всех плевать, — странно, но воплей не последовало — народ был тупо в афиге.
— Кира… «Ками-сама Нового Мира». Вот только ты у нас не гордый орел и даже не голубь мира. Юль, прости, но он гриф. Ибо никогда не марал руки сам — всегда писал имена в тетрадочку. Подставлял под сделку с шинигами Мису-Мису, а сам стоял в сторонке и терпеливо ждал, пока с его врагами расправятся другие, как Рэм расправилась с L, — Юля пожала плечами — согласна она не была, но это и не требовалось.