— Ну, холопы? Чего Царской морде не внимаем и головы не склоняем? Траур у нас, траур! — встав, как Наполеон, вещала я, а затем вдруг «пошатнулась», схватилась за голову и пробормотала: — Ах, это все моя самонадеянность… Царь у нас — тот самый L Лоулиетт, а я лишь рабыня его! Пощадите, Величество, не велите казнить, велите миловать!
Я спрыгнула со стула и, ляпнувшись на колени перед Рюзаки, состроила глазки кота из «Шрека».
— Вы же простите рабу свою? И не станете наказывать ее очередной лекцией о работе вычислительной техники? Мы ведь с Вами вместе ее победили, технику эту: Вы — на кляче, я — на ослике… Простите своего Санчо Пансе! Явите улыбку миру, Вас за нее не сотрут без права восстановления! Если что, я таки восстановлю, я же Ваш верный раб, оруженосец и прихвостень, спасу своего препода японского, так уж и быть!
L странно на меня посмотрел, а затем слабо улыбнулся. Я воздела руки к небесам, они же — потолок, и ляпнулась со всей дури лбом об пол. Не больно, ясен фиг, зато зрелищно.
— О, сиятельная улыбка гениального детектива! Она была явлена миру и ознаменовала победу над темными временами царствования кибер-монстров!
И тут L все же прорвало. Он фыркнул и тихонько засмеялся. Ура! Это точно победа! Я уселась на полу по-турецки и довольно улыбнулась, глядя на то, как вздрагивали сутулые плечи, а тонкие сухие потрескавшиеся губы растягивала веселая, задорная улыбка. L смеется. Мама миа, конец света близок? Майа календарь неверно составили? Грядет восстание мишек Тедди?
— Другое дело, — заявила я и тоже рассмеялась. L кивнул и протянул мне правую ласту. Я усмехнулась, пожала руку гениальному детективу, осветившему-таки мир своей улыбкой, встала и, похлопав его по спине, уселась на место.
— Все, идолопоклонничество завершено, возвращаюсь в свою религию язвительности, — бросила я, вгрызаясь в пирог с джемом. Повисла тишина, а затем ее прорезал ошалелый голос Ривера:
— Что это было?!..
Мы с L переглянулись и снова рассмеялись, а я, похрюкивая, пояснила:
— Пытаюсь заООСить твоего шефа, Найт. Не все ж ему букой быть!
— Она просто пыталась мне показать, что если я не буду прятать свои эмоции двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, я не умру, и никто меня не посчитает каким-то «аномальным», — усугубил пояснения Рюзаки.
— Дык ведь и впрямь не помрешь, факт! — хмыкнула я. — Да и вряд ли проявление эмоций более странно, нежели их отсутствие, даже в твоем случае, дорогой мой Панд-сама.
— Кто знает? — пожал плечами L, превращая чай в свою любимую пакость. — В моем случае это просто привычка.
— «Ломаем стереотипы» — лозунг компании «Маша и медведи», — хмыкнула я, вгрызаясь в пирожок.
— Что верно, то верно, — кивнул Рюзаки, а Ниар протянул:
— Не думал, что L может смеяться, тем более над таким странным поведением.
— А он не над поведением смеялся, — пожала печами я. — Скорее, он улыбался тому, что признал-таки: мы друзья, и прятаться не стоит. Я могу вести себя как дура, и он не посчитает меня таковой, а он может улыбаться, и я не решу, что он свихнулся.
Ривер растерянно посмотрел на L, а потом все-таки понял, что сейчас произошло, и улыбнулся, возвестив:
— Это было очень неожиданно.
— Мы не ищем легких путей, — пожала плечами я. Странно, что Ривер так протупил, по-русски выражаясь, но и его понять можно: он не ожидал ни от меня, ни от Рюзаки такого поведения.
Вскоре пришла Юля, лишившаяся Бейонда в пользу клуба кен-до, и мы, накормив ее, почесали на пляж, по пути прикупив плавки гениальным детективам. О, блин! Мы таки затарились для всех анимулек костюмами, пижамами и плавками (труселя и носки не в счет). Прямо на все случаи жизни их нарядили!
Добравшись до того самого места, где меня учил плавать Майл, мы разделись, и я шумно сглотнула. Лезть в речку не хотелось: мало ли, опять в панику впаду… Но Найт подошел ко мне и тихонько сказал:
— Просто иди ко мне. Не бойся. Я выгляжу слабым, но я смогу тебя вытащить, если что, поверь. Я не допущу, чтобы ты пострадала, запомни. Ты ведь мой друг.
Он пошлепал в воду, а я провожала его прифигевшим взглядом. Кто слабым выглядит, Ривер? Ты?! Да сейчас ты ни в коем разе слабым не выглядишь! Думаете, я псих? Не-а. Просто оказалось, что у Найта вполне себе спортивная тушка! Нет, не накачанная, как у Шварценеггера, и бодибилдингом ему не заниматься, но общая подтянутость, спортивность и даже некоторая рельефность мышц присутствовали, развеивая иллюзию, которую создавала одежда. Да, Ниар был очень и очень худым, но вот если Кэль и без одежды выглядел как анорексик, потому что был опытным бойцом и умел так расслаблять мышцы, что они были абсолютно незаметны, Ниар явно дрался хуже и накаченность прятать не умел, а потому было видно, что он совсем не доходяга и вполне может не то, что из пучины за уши вытащить, но и в переулке от маньяка спасти.
— Эх, Найт, знал бы ты, как я тебе верю, — вздохнула я и, сглотнув, пошла-таки на убой, а точнее, в воду. Было неприятно, но я смотрела в глаза Риверу, зашедшему в воду по грудь, и упорно шла вперед.
— Да пребудет с тобой сила, мой падаван! — крикнула Юлька, тоже заходя в воду.
— И тебе не хворать, мастер, — ответила я и всё-таки добралась до Ривера.
— Мэтт рассказал, как учил тебя плавать, — выдал Ниар. О как! Мой лемур меня с потрохами сдал? Камикорос ему, или пощадить на первый раз? — Давай попробуем так же, хорошо? Я не буду отходить далеко, L подстрахует, тренироваться будем там, где мелко, согласна?
Неее, пощажу. Вон какой хороший план на основе его откровенности Ниар состряпал…
— Куда ж я денусь? — усмехнулась я, и Ривер отошел от меня, чуть сместившись ближе к берегу.
Я пристально посмотрела ему в глаза и попробовала поплыть, но тут же начала тонуть. Сильные руки выловили меня, как невод из пучины, и поставили на дно акватории.
— Прости, — пробормотала я, отплевываясь от воды и убирая с лица налипшие на него волосы. Эх, чует мое сердце, не все так просто, как эти гении думают… Мне ведь очень страшно…
— Маша, — Ниар подошел ко мне вплотную и тихо сказал: — Ни я, ни L, ни Мэлло, ни Мэтт, ни Бейонд не оставим тебя в беде. Тот человек был не прав. Знаю, забыть его слова тяжело, но это и не нужно. Просто докажи ему, что он ошибался. Покажи, что можно верить людям и не ошибаться в них.
Я пристально посмотрела Ниару в глаза и подумала, что он прав. Ну вот на все сто прав! Я кивнула, и Ривер утек куда подальше, а вернее, на расстояние нескольких гребков от меня. Белые волосы несколько намокли на кончиках и потемнели; по худой, но сильной груди бежали прозрачные прохладные капли. Черные глаза его горели уверенностью, сжигавшей апатию и равнодушие, и я, поверив ему окончательно и доверившись, кинулась в заплыв. Странно, но я смогла-таки до него добраться и не пойти ко дну, аки Титаник! И даже сама встала на ноги. Браво мне, я герой!
— Получилось! — просияла я и получила от учителя, а вернее, от спасателя искреннюю довольную улыбку и кивок. Ниар отошел от меня на этот раз чуть дальше, в сторону увеличения расстояния между дном и воздухом, и я вновь ломанулась в заплыв. Юлька плавала неподалеку и внимательно следила за моим превращением в выдру, L же нарезал вокруг нас круги, косплея водный циркуль.
Через энное количество времени, кое я озвучить не могу в силу собственной тупости и абсолютной неинформированности даже о приблизительных его значениях, мы выскреблись на берег: в целях отдыха и из-за общей нерекомендованности длительных заплывов. Поболтав на берегу, мы вновь ломанулись в воду, и на этот раз у меня получалось уже куда лучше — Ниар даже стал отходить несколько дальше. Правда, рядом все время бултыхался L, и я точно знала, что «ежели что» — меня спасут моментально. После вторых посиделок на бережочке, я ломанулась в заплыв, но пошла ко дну. И тут меня вытащили за плечи очень сильные, но в то же время очень заботливые руки. Я отплевалась от воды и воззрилась на спасителя. Им оказался, что не удивительно, Панд-сама, он же временный циркуль сей акватории. Вечно торчащие в стороны волосы налипли на лицо, по накачанной груди с бледной, почти прозрачной кожей, испещренной сотнями голубых прожилок, падали в реку прозрачные капли. Н-да, вот кто-кто, а Рюзаки из наших анимулек точно выглядит очень и очень спортивно: у него на животе даже кубики пресса присутствуют. Да, если Мэлло или Бёздей поднапрягут мышцы, у них рельеф и покруче будет, но вот в расслабленном состоянии мой глючный панд из них изо всех выглядит круче всех, стопроцентно. Хотя, надо признать, что у Майла мускулатура плохо видна тоже только потому, что он расслабляется. Вот только ему это не до конца удается, и рельеф мышц все же немного заметен…