====== 42) «Время уходить», или «Пара заветов от Гениев» ======
Я проснулась и сразу поняла, что что-то не так: меня кто-то обнимал, да еще и сопел прямо в макушку. Я распахнула глаза и увидела знакомую полосатую водолазку. А, все, паника отменяется. Ему можно. Накатили воспоминания о прошлом вечере, и я немного грустно улыбнулась. Да уж, Дживас и впрямь нечто… Он почувствовал, что я не сплю, и завозился. А он, оказывается, когда спит, еще большая милашесть, чем Ниар: тот похож на ребенка, ну, или на хомячка, а вот Дживас, когда дрыхнет, смешно морщит нос и слегка шевелит губами, словно что-то говорит, вот только что именно — ни фига не понятно, ибо звуковое сопровождение у его излияний отключено, а по губам читать я не умею. Когда же он начал просыпаться, он еще больше наморщил нос, зевнул во весь рот, потянулся как самый настоящий кот — вытянув руки над головой и чуть ли не человека на дыбе изображая, а затем часто-часто заморгал, потер лицо ладонями, снова смачно зевнув, и удивленно воззрился на меня.
— И тебе с добрым утром, — фыркнула я в ответ на его растерянный взгляд, и щелкнула его по носу.
— Не сон, — усмехнулся он и, резко сев, обнял меня, уронив на кровать.
— Ты чего творишь? — расхохоталась я, дрыгая ногами. — С утра уровень маньячности зашкаливает?
— Ага, — легко согласился Майл, чмокнув меня в нос и потрепав по волосам. — Решил побыть немного порывистым и импульсивным. Запрещено?
— Что за жуткий ООС моего любимого лемура? — фыркнула я, а затем, поймав расстроенный взгляд этого самого лемура и взъерошив его и без того растрепанную шевелюру, заявила: — Но мне нравится!
Майл фыркнул и несильно стукнул кулаком по моему лбу, сказав:
— До инфаркта доведешь, глупая.
— Не, на инфаркты у Киры монополия, — парировала я. — Я — максимум до нервного истощения.
— Жестоко, — протянул Дживас, тиснув прядь моих волос и начиная щекотать ими мой же собственный нос. Нахал! — С пытками убивать собралась!
Я чихнула и начала вырываться — щекотки я боюсь жутко… Но эта полосатая пакость меня не отпускала и, бросив попытки защекотать мой нос, принялась щекотать мои несчастные бока. Я завизжала и сквозь хохот возопила:
— Пусти, изверг!!!
Майл все-таки смилостивился и, чмокнув меня в лоб, отпустил меня. Ура, свободу попугаям! Я вскочила и, покрутив пальцем у виска, показала язык сидевшему на коленях в центре койки моих предков Дживасу, а затем, поняв, что кроме довольного хихиканья ничего не дождусь, свалила в душ. Настроение было отличное, и я мурлыкала себе под нос веселую песенку «Канцлера Ги». Ополоснувшись, я вырулила на кухню и была встречена картиной Репина «Приплыли тапочки к дивану, помахав, аки флагом, красными революционными труселями». Дживас стоял у плиты и что-то жарил.
— Не успел, — раздосадованно пробормотал он, и до меня доехало, что он изображает хозяюшку, чтобы сделать мне сюрприз.
— Ох, ё-моё, — протянула я. — Меня тут не было. Продолжай…
С этими словами я утекла обратно в ванную и, врубив воду, поймала в зеркале собственное довольно улыбающееся во все «32-норма» отражение.
— Чего лыбишься? — вопросила я у него. Ясен фиг, отражение не ответило — я ж не дедушка Ау… Поторчав в ванной еще минут десять и помучив ее своими песнопениями, я выскреблась на свет Божий и, осторожно заглянув на кухню, обнаружила Дживаса, сидевшего на диване и дымившего в окно, а также тарелку с сырниками.
— Майл, я тебя обожаю! — возопила я, повиснув у него на шее, как коала на эвкалипте.
— Я курю, балда! — возмутился он. — Сгинь за пределы дымовой завесы!
Однако, вопреки собственным словам, он меня обнял, высунув руку с сигаретой в окно. «Нет, так не пойдет», — подумала я, со вздохом отлепилась от него и прошествовала на свое место. Изящно усевшись на свой троно-стул и сложив ручки на коленочках, я заявила:
— Обслужите леди, официант!
Майл фыркнул, сделал последнюю глубокую затяжку, швырнул окурок в окно, подошел к раковине, снял висевшее на стене полотенце и, положив его мне на колени, слегка поклонился, заведя одну руку за спину.
— Что еще изволит моя Принцесса? — вопросил он тоном заправского дворецкого. У нас косплей? Ура!
— Ши-ши-ши, Принцесса хочет чаю! — выдала я тоном Бельфегора из «Реборна».
— Будет исполнено, — с поклоном ответил Майл и начал быстро заваривать чай, благо, чайник только что вскипел. Я же, начав величественно жевать сырники, бросила:
— Почему нет сметаны? Принцесса не будет есть сырники без сметаны, ши-ши-ши…
Майл достал из холодильника требуемое, с пофигистичной харей накидал на три аккуратных, ровных сырничка по большой ложке сметаны и водрузил банку на стол.
— Что-нибудь еще, моя Принцесса? — с поклоном номер три вопросил он.
Я призадумалась, а затем выдала:
— Петь шансон я тебя не попрошу, мой дворецкий, ибо это будет зверский ООС, который даже я не переживу, а потому пока все.
— Благодарю за избавление от пытки, Принцесса, — заявил Дживас, поклонился и уселся, а вернее, рухнул на диван у окна. Я думала, он снова закурит, но он оперся локтями о стол и, подперев щеки руками, воззрился на меня. Я тоже послала игру в Принцессу Каваллини на фиг и вопросила:
— А где гогглы?
— Они же тебя раздражают, — хмыкнул Майл.
— Зато ты их любишь, — пожала плечами я.
— Вот когда придут остальные, надену, — усмехнулся он. — От тебя-то мне какой смысл прятаться?
— И то верно, — улыбнулась я, довольная, как сурок, которому разрешили спать триста шестьдесят дней в году и сказали, что он худеть не будет. И тут меня пронзила жуткая мысль. Я растерянно воззрилась на Дживаса и вопросила: — Слушай, я ж Кирычу матрас не надула. Он что, на полу спал, что ли?
О да, Ягами у нас спал на надувном матрасе рядом с диваном Ривера, пристегнутый за ногу к дивану и с закованными спереди руками. Бедный, мне его аж жалко… Хотя сам виноват. Не отпускать же его, в самом деле! Мало ли, что натворит?
— Ты что, считаешь, что Ниар не способен матрас надуть? — вскинул бровь Майл, и я всерьез призадумалась.
— Теоретически способен, — наконец выдала я, — а вот практически — фиг его знает. Он пофигист, лентяй, да и Киру терпеть не может. Ну и добавь то, что когда я забыла ему постель постелить, он тупо накрылся одеялом и ни фига белье не расстелил.
— Тоже верно, — усмехнулся Дживас, откинувшись на спинку диванчика, но пояснил: — И все-таки он Киру нормально положил — я к ним заглядывал.
— А Михаэль у меня дрыхнет, что ли? — уточнила я.
— Да, и мне это не нравится, — поморщился Дживас. Ох ты ж ёлки-палки, а он не врал, когда говорил, что может ревновать… — Неприятно осознавать, что в твоей кровати посторонний мужчина отсыпается.
— Ага, на ритуальный костер его, — фыркнула я.
— Нет, всего лишь на дыбу, — хмыкнул Майл, и я ошалело на него воззрилась, но, поймав ехидный взгляд зеленых гляделок и хитрую ухмылку, покрутила пальцем у виска, рассмеялась и вернулась к поглощению наивкуснейших сырников. Дожевав, я повисла у Дживаса на шее и заявила:
— Спасибо, Майл. Знаешь, мне таких подарков еще никто не делал…
— Какая ты у меня непритязательная, — рассмеялся Майл и чмокнул меня в висок.
Я хмыкнула, отлепилась от этого деятеля и решила помыть посуду, включая все то, что народ вечером накидал и, сделав вид, что «так и было», слился с кухни. Однако Дживас меня от раковины оттащил, держа за предплечья и, подведя к плите, возвестил:
— Теперь ты готовь, так уж и быть — на всех, а я посуду помою.
— Какой ты у меня хозяйственный, — умилилась я.
— Гордись, — усмехнулся Дживас и пошлепал к раковине.
— Куда уж больше? — удивилась я и вопросила: — Что хочешь на завтрак?
— Вареников с вишней, — выдал этот монстр кулинарных изысков, и я, фыркнув, начала выуживать из недр моего бездонного холодильника нужные ингредиенты. Какое счастье, что я запасливая! И что в прошлом году законсервировала пару банок вишни наравне со смородиной, помидорами, огурцами и кабачками. Пока я пахала, аки папа Карло, Майл, сидя на моем стуле, вещал о том, как правильно мочить монстров с помощью магии в RPG-шках, а я хихикала и вставляла ехидные комментарии. Когда вареники были закинуты в воду, я пошла будить Ривера, а Майл — Кэля. Ниар проснулся сразу, а вот Дживас куда то пропал, и я, зарулив в свою спальню, стала свидетелем картины «Утренняя побудка мафии».