— Жаль. Тебе бы я Машу могла доверить.
— А я доверяю ее тебе, — серьезно ответил Дживас. — Береги ее и проследи, чтобы она была счастлива. И стань счастливой и сама когда-нибудь.
— Ты требуешь невозможного, — поморщилась Юля, и мне вдруг стало больно оттого, что она была права. — Но я о ней позабочусь, обещаю.
Дживас кивнул, а я подошла к Бейонду и сказала, цитируя бусидо Юдзана Дайдодзи «Будосесинсю» и Ямамото Цунэтомо «Хагакурэ»:
— «Самурай должен прежде всего постоянно помнить, что он должен умереть. Вот его главное дело. Если он всегда помнит об этом, он сможет прожить жизнь в соответствии с верностью и сыновней почтительностью, избегнуть мириада зол и несчастий, уберечь себя от болезней и бед, и насладиться долгой жизнью. Он будет исключительной личностью, наделенной прекрасными качествами». «Только малодушные оправдывают себя рассуждениями о том, что умереть, не достигнув цели, означает умереть собачьей смертью».
— «Самое главное — самурай никогда не должен пренебрегать боевым духом, в любое время и при любых обстоятельствах», — ответил Бёздей, также цитируя Книгу Самурая, и я, кивнув, протянула ему руку. Короткое, но крепкое рукопожатие, говорящее куда больше любых слов, и мы все вместе пошли на выход. Грелля попрощалась с Кирой, и мы не стали ни мешать ей, ни слушать, о чем они говорили: все же он когда-то был ее любимым персонажем… Когда она вышла из зала, я накинула на плечи пиджак, обычный черный пиджак, напоминавший мужской, однобортный и без карманов, а Юля — теплую серую пушистую шаль на кофту цвета топленого молока, закрытую и без излишеств. Парни тоже оделись в классику, и Дживас даже не стал надевать гогглы — просто сунул их в карман.
Выйдя на улицу, мы вдохнули аромат предгрозового воздуха, наполненного тревогой и электричеством. Мир ждал бури, молний и слез небес, а я — своих собственных слез, и мы молча отправились к моему институту, подле которого должны были собраться любители стихов и песен. Через некоторое время мы наконец достигли крыльца и встретились с Катей и еще двумя девчонками с параллельных курсов. Алису я знала — это была высокая девушка моего возраста с каштановыми волосами до плеч и яркими, лучистыми карими глазами с зеленоватым отливом. У нее был жутко вредный характер, который почему-то располагал к себе, однако мы редко общались в силу моего неверия в людей. Да и сама Алиса хоть и была общительным человеком, на контакт «с кем попало» не шла, и потому знакомых у нее было много, а вот друзей — единицы. Второй девушкой была Светлана — тихая, скромная блондинка на год старше нас с Юлей, вечно погруженная в раздумья, с теплой улыбкой и грустными голубыми глазами. Она была человеком скромным и незаметным, любила дождь, книги и иностранные языки — собственно, она и училась на ин-язе. Больше я о ней ничего не знала, да и откуда ж я могла знать, ведь с ней я вообще почти не пересекалась.
— Привет! — возопила Катя, и мы с Юлей сдержано ее поприветствовали. — Юль, а ты выступишь? А ваши друзья? Познакомите нас?
— Я выступлю, — кивнула Юля. — Прочту стих. А с парнями знакомьтесь, — Грелля начала бесцеремонно тыкать пальцем в гениев и оповещать девчонок об их именах и давным-давно придуманных нами кличках. — Это Леонард ака Царь, это Ниар ака Принц, это Бейонд ака Шинигами, это Мэлло ака Император, а это Майл ака Лемур.
— С чего им адекватные клички, а я лемур? — возмутился мой любимый геймер, а я встряла:
— Ибо это высшее звание! Вот Царь — весь в заботах, в делах, в проблемах. А лемур улегся на ветку и ему все пофиг.
— Тогда ладно, — хмыкнул Майл, а Катя тут же вопросила:
— А вы выступать будете?
— Нет, — хором ответила вся толпа, кроме Бейонда — тот лишь покачал головой.
— Странно, имена как у героев «Тетради Смерти», — улыбнулась Света, внимательно разглядывая парней. — Да и похожи: косплей костюмы надеть — не отличишь.
— Отличишь, — встряла Алиса. — Они ж не нарисованные, а те герои объемными быть не могут. Хотя, когда я их в «Симс-2» делала, были объемные… Но не настолько. Чувак, анимешки не оживают!
— Да ладно, в мире есть место чуду, — глубокомысленно изрекла Света, и мы с Юлькой рассмеялись.
— Нет, они живые, — нагло соврала я. Хотя не совсем соврала — все же они и впрямь живы. Пока…
— Я же говорю, — усмехнулась Алиса. — Не, анимехи ожить не могут. Это все сказочная байда типа глючных фиков и мечтаний нас, анимешниц. Анриал, бро, анриал. Как говаривал Жозеф Ренан: «Мечта хороша и полезна, если только не забывать, что она — мечта».
— «Деяния — последнее прибежище людей, которые не умеют мечтать», — парировала Света словами Оскара Уайльда.
— Закрыли тему, — поморщилась Катя. — Вы же не думаете в самом деле, что какие-то картинки ожить могли? Это всего лишь мультик!
— Да как ты смеешь, несчастная, аниме мультиком называть? — возмутилась Алиса. — Совесть поимей! Аниме — это искусство! Это жанр, который…
— Картинки? Картинки, — перебила ее Катя. — Движутся? Движутся. Мультипликация? Мультипликация. Короче, мультик.
— Мне тебя искренне жаль, — протянула Алиса, а Света лишь пожала плечами и заявила:
— Как ни назови, ценности жанра это не умаляет.
Катя фыркнула, а Юля поддержала Алису:
— Ты права, травоядное, аниме — великая вещь и ни фига не мультик.
— Поклонница Хибари? — вскинула бровь Алиса. — Чувак, ты сама травоядное, если хищника отличить не в состоянии.
— Для Хибари все травоядные, — парировала Юля. — Даже аркобалено во взрослых телах. Но нет, я на стороне Ананасовой Феи, так что не кипиши, ку-фу-фу.
— Бе, маньяки лучше, — усмехнулась Алиса и рассмеялась смехом Принца-Потрошителя Варии.
— Кто о чем, о пьяный о пол-литре, — фыркнула я, а Света обратилась ко мне:
— Ты будешь петь или читать стихи?
— Петь, — тяжко вздохнула я.
— А что?
— Знаешь «Канцлер Ги»?
— Да, конечно, — кивнула девушка и загадочно улыбнулась. Неужто поклонница? Бывает же… Группа-то не популярная.
— Вот ее песню и буду петь. Называется «Романс Квентина Дорака».
— Это которая? У нее много романсов, — озадачилась Катя.
— Цветущих вишен обманный рай —
Воспоминаньям сказать «прощай»
Я не сумел — скомкал слова
Сердца усталый бег. Их возвращенья не запретить,
Память, как пряха, ссучила нить:
Лица, слова… Дрогнут едва
Окна закрытых век, — напела припев Света. Кстати, неплохой у нее голос. В консерватории не петь, но слушать приятно.
— А, помню, — кивнула Катя. — Хорошая песня. Юль, а ты что читать будешь?
Грелля прервала перекидывание язвительными фразочками с довольной спором Алисой и пожала плечами:
— Блок. Сойдет?
— Что именно? — не отцеплялся этот репейник в юбке.
— «Мы все уйдем за грань могил», — с тяжким вздохом пояснила Юля.
— Не пойдет, слишком мрачно, — поморщилась Катя, и тут Юльке на помощь ни с того ни с сего пришел ее оппонент в споре.
— Ты что! — возмутилась Алиса, пихнув подругу в бок. — Бро, это ж стих обалденный! Имей совесть, у Блока все стихи шикарные, а о смерти так вообще просто нечто!
— Ну, мрачно же, — простонала Катя. — У нас не траур!
«У кого как», — грустно подумала я, но решила не впадать в пессимизм и заявила:
— Жизнь вообще штука мрачная, и за укуром в виде игнора ее мрачности порой стоит снимать шоры с глаз реалом.
— Реал рулит! — усмехнулась Алиса, а Катя сдалась на милость победителей:
— Ладно, читайте, что хотите! Но больше такую мрачность не надо читать, ладно?
— Чем же вам темная поэзия так не угодила? — вмешался Бейонд, несколько презрительно глядя на Катерину.
— Да надо жить полной жизнью, а не о смерти думать! — фыркнула она.
— Да ладно, все там будем, — пожала плечами Алиса. — Почему бы не поговорить об этом? И вообще, маньяки, садюги и прочая нечисть рулит!
— Это в аниме, — нехорошо усмехнулся Бейонд, сверкая красными глазищами в своем неповторимом стиле. Не знай я его так хорошо, решила бы, что он имеет виды на причинение смерти «по неосторожности» гражданке любительнице убивцев коварных…
— Ой, я тебя умоляю, — фыркнула эта самая гражданка. — Жизнь и выдумку вообще смешивать нельзя! Ясен фиг, я против маньяков в жизни! Но от анимешных почему бы не пофанатеть? Знаешь, твой тезка из аниме клевый какой? Хотя сомневаюсь, что это твое настоящее имя — наверняка вы все просто назвались в честь тех самых анимешек.