— Все может быть, — загадочно ответил Майл, прикуривая.
— А может и не быть, — пожала плечами Света. — Вы ведь никогда не признались бы, будь вы ожившими персонажами.
— В точку, — хмыкнул Майл, задумчиво глядя на небо. — Ибо какой смысл говорить анимешкам, что они выдумка, а?
— Никакого. Если, конечно, они не хотят человеку открыться.
— Смысл открываться посторонним?
— Никакого.
— Мораль?
— Будь вы анимешками, вы бы не сказали об этом.
— В точку, — усмехнулся Дживас и глубоко затянулся.
— А кто ваши любимые персонажи «Тетради Смерти»? — вдруг вопросила Юля. Провокационный вопрос, Грелля! Ой, провокационный!
— У меня любимчика нет, только Ниара недолюбливаю, — пожала плечами Алиса. Зефирному Принцу на это, если честно, было откровенно наплевать — он вообще не прислушивался к разговору, апатично глядя на небо. А это значило, что ему очень плохо…
— Мне тоже многие нравятся, — усмехнулась Света, как-то странно глянув на Кэля. Кажись, ей Мэлло больше всех нравится… А может, и нет — кто ее знает…
— А я за Бёздея, — заявила Юля, показав этому самому Бёздею язык. — А Маня за мафию, точнее, за Мэтта.
— Так вы вместе? — вопросила меня Света, кивнув на Майла. Ох, блин, Юль, язык твой — враг мой!
— Да, — кивнула я, а Света вдруг заявила:
— Хорошо смотритесь. Красивая пара. И вы тоже, — кивнула она Юле и Бейондычу. Ох, прямо Амур в отпуске — сразу фишку просекла… Хотя тут не надо быть Фрейдом, чтобы все понять. А вообще, эта вежливость без язвительности вгоняет в уныние… Особенно сейчас.
— Ой, спасибо, — хмыкнула ничуть не поверившая в искренность слов новой знакомой Юля. — Прямо бальзам на душу пролила — целый пузырек. Как бы от этой парфюмерии не прискакала свора шизиков…
«Парфюмера»- то ты на фиг приплела, Юля! Эх, и сейчас нас отсюда пнут за хамство, надо бы углы сгладить…
— Она шутит, забей, — слабо улыбнулась я Свете, а та лишь пожала плечами, несколько нахмурившись.
— У нее стиль такой, — вмешался Михаэль, скрестив руки на груди и возмущенно глядя на Греллю, с усмешкой взиравшую на Свету. Она явно записала скромную девушку в «жалкие травоядные», как и меня в день нашего знакомства. Правда, меня потом в «хищники с выраженной склонностью к косплею травоядного» переименовали, но на это куча времени ушла…
— Стиль? — озадачилась Света.
— Ага. Лишь бы съязвить, — пояснил Кэль. — Хлебом не корми, дай гадость сказать. Только это не со зла: характер такой.
— Кому не нравится, пусть шагает вдоль деревни с песней, — пожала плечами Юля.
— Вот это по-нашему, — усмехнулась Алиса.
— Двух язв я бы не вынес, — хмыкнул Михаэль.
— А слабаки нам не нужны! — заявила Алиса и показала Кэлю язык. Дожили: мафию в грош не ставят!
Предчувствуя бурю в стакане воды и возмущение со стороны Мэлло, я осторожно взяла его за руку и покачала головой. Кэль закатил глаза и заявил:
— Что ж ты меня прямо психом-то считаешь? Не собирался я разборки с девицей устраивать!
— Значит, мне повезло, — пожала плечами я. — Неохота чьи-то останки с асфальта соскребать.
— Ой, прямо я кого-то здесь в асфальт закатывал! — возмутился он.
— «Криво»! — фыркнула я.
— Ты ее в шкаф закатывал, в стену, в холодильник… — начала перечислять Юля.
— Не было такого, в холодильник он меня не закатывал, — вмешалась я.
— Не велика потеря! — фыркнула Юля,
— Мне что, извиниться? — возмутился Кэль. О, блин: «Я вас чуть не убил, но я за это что, должен извиниться? А не охамели ли вы!» Что за логика, Михаэль?!
— Извинения важны, только когда идут от чистого сердца, — выдала Света.
— Значит, извиняться я не буду, — пожал плечами Кэль.
— Нахал, — фыркнула Юля.
— Ага, — поддержала я.
— Я бы и не так назвала, — фыркнула Алиса. — Что за воспоминания о домашнем насилии? И еще и извиняться отказывается.
— Так ты же любишь садистов, — съязвил Бейондыч.
— Вымышленных, а не реальных, — пожала плечами Алиса. — Анимешных!
Мы с Юлькой переглянулись и рассмеялись, а L вдруг заявил:
— Вы бы поспокойнее, смеяться тоже нужно к месту.
— Смеяться надо, когда смешно, — пожала плечами Света.
— Я бы поспорил, но не буду, — апатично бросил Рюзаки, и я возблагодарила небо, шинигами и Ананасовую Фею за то, что он не вдарился в философию и не продемонстрировал нам силу ораторского искусства.
— Ну и трус, — выдала Алиса.
— Не оскорбляй Царскую харю, — возмутилась Юля. — А то сиятельство как засияет — не заметишь хука справа.
— А ты его защищаешь, потому что он на твоего парня похож? Любительница селфцеста? — съехидничала Алиса.
Ну все, понеслась нелегкая… Хотя нет, не понеслась — Юльке не дал раскрыть рот подошедший парень, возвестивший:
— Привет, девчата!
— Явился! — обрадовалась Катя и повисла у него на шее. — Знакомьтесь, это Паша, мой парень.
— Очень приятно, — заявил он, всем своим видом демонстрируя, что на самом деле ему глыбко пофиг, но он якобы очень вежливый.
— И нам, — вяло бросила я, а Катя начала нас представлять.
Вскоре подошли еще десять человек, то бишь весь клуб любителей потрещать о ерунде и послушать рифму. Алиса спорила с Юлей и кидала язвительные замечания в адрес анимешек, хотя, как ни странно, мне показалось, что L она «трусом» и «травоядным» не считает и наезжает чисто «по привычке». Света же вполне мирно болтала с Мэлло, который слушал ее вполуха, но все же отвечал на вопросы о том, какие он любит произведения и почему. Видать, не хотел быть грубым, зная о том, что мне могут не дать выступить. Однако я понимала, что ему «не до того», и потому то, что он вообще со Светланой говорил, мне казалось верхом любезности с его стороны. Собственно, у всех нас нервы были не на месте, а потому болтала в основном из «наших» одна Юля — она вообще когда переживает, тараторит в два раза больше…
Мы зарулили в здание клуба, и я подумала, что не зря не хожу по дискотекам: темные стены, металлические столики, декорации в виде цепей по стенам… это что, садо-мазо клуб?
— Твой костюмчик был бы кстати, — ехидно шепнула я Кэлю и получила тычок в бок и возмущенный взгляд сапфировых гляделок. Нет уж, Кэль, после двух месяцев общения с тобой меня такие взгляды в транс уже не ввергают. И тычки в бочельник тоже.
Я пожала плечами, и мы прошли к сцене. Я, Майл, Мэлло и Ниар уселись за один столик, Юля, L и Бейонд — за другой. Как расположились остальные, меня не интересовало, и я металась взглядом между сценой и Майлом… Катя встала и возвестила, что в клубе, возможно, будет пополнение, и первой выступит Юля. Грелля тяжко вздохнула, грустно посмотрела на Бейонда, и прошептав: «Придется подождать, но ведь все там будем», — вышла на сцену. Мне стало очень грустно, а Грелля, тряхнув алой шевелюрой, подошла к микрофону и, пристально посмотрев на Бейонда, начала читать стих Александра Александровича Блока. С лица ее исчезло веселое выражение и осталась только боль. Она просто говорила ему, что когда она умрет, они встретятся, потому что «мы все уйдем за грань могил»…
====== 43) «Я не сдамся!» — неплохой девиз, правда, друзья? ======
— Мы все уйдем за грань могил,
Но счастье, краткое, быть может,
Того, кто больше всех любил,
В земном скитаньи потревожит.
Любить и ближних, и Христа —
Для бедных смертных — труд суровый.
Любовь понятна и проста
Душе неведомо здоровой.
У нас не хватит здравых сил
К борьбе со злом, повсюду сущим,
И все уйдем за край могил
Без счастья в прошлом и в грядущем.
Грелля замолчала, и зрители начали аплодировать. Все, кроме меня и гениев: слишком больно было слышать эти слова… Я вздрогнула, почувствовав на плече чью-то руку и, оглянувшись, увидела Рюзаки.
— Ты же сильная, — тепло сказал он. — Покажи мне свою силу. Покажи, что способна идти до конца, несмотря ни на что, что способна бороться…
Он ушел за свой столик, и я с тяжким вздохом смотрела за тем, как Грелля возвращалась на свое место.