— Ну что, дедуська, довольна твоя темная душенька?
— Она прозрачная, что, не заметно? — хмыкнул Граф, оперся подбородком о ладонь и, поставив локоть на стол, завыл, правда, очень красиво и мелодично: — Напила-ася я пья-ана…
— Избавь меня от этого! — не выдержал Бёздей.
— Моя лапуля в возмущении? — укаваился Граф. — Как это мило!
— Хорош Цузуки с моим женихом изменять! — возмутилась Юля.
— Эх, Цузуки… Тьма очей моих… — пробормотал Граф. — У него конкурент появился.
— Кто?! — опешила я, и сердце бешено забилось.
— Да знакомый ваш, — усмехнулся мой родич. — Лоулиетт. Он недавно сдал экзамен на звание шинигами, решил вновь нести в мир «справедливость». А сегодня утром его сдал и Кэль. Так что вы с ними теперь точно встретитесь. Вы же все собираетесь после смерти в шинигами податься, кроме второго моего потомка.
Я с улыбкой от уха до уха воззрилась на Майла, а тот нахмурился и спросил Графа:
— А почему они не пришли?
— Да потому, что шинигами хоть и могут шляться в мир смертных, когда захотят, — усмехнулся Граф, — эти двое к вам приближаться права не имеют. Это наш с ними уговор. Экзамен-то они прошли, но вот позволить им сюда заявиться я не мог. Не забывайте: карма — материя тонкая, — Граф вдруг резко посерьезнел и заявил: — Я многим рисковал, возвращая двоих смертных к жизни. Кармические устои нарушать нельзя. Однако Энма-Дай-О пошел мне на встречу, и мы немного помудрили над кармическими положениями, вот только ценой стало непересечение оживших с людьми из своего прошлого. И только когда вы умрете и станете шинигами, все вернется на круги своя, и вы сможете с ними пересечься.
Майл кивнул, а я негромко спросила:
— Как они?
— Да лучше всех! — фыркнул мой родич, снова становясь самим собой, то бишь моровой язвой. — Цветут и пахнут! Причем пахнут очень вкусно… Лоулиетт составил Цузуки конкуренцию в поедании сладостей и в заграбастывании моего внимания, а Кэль «строит» всех и вся и, что интересно, умудрился за время проведения экзаменов поладить с секретарем Энма-чо, очень занудным типом, который меня раздражает.
— Занудный тип в друзьях? — усмехнулся Дживас. — Если он может терпеть взрывной характер Михаэля, ничего удивительного. Я и сам тот еще зануда, так что представить его, вопящего на уравновешенного человека, не отвечающего ему, могу.
— Если бы просто «вопящего»! — фыркнул Граф и пригорюнился. — У вашего Кэля амбиций — через край! И теперь они с Тацуми — это тот самый секретарь — на пару мечтают об идеальном порядке в Энма-чо. Кстати, этот тип грозился вашему другу поспособствовать в получении места в особом отделе, то есть в Энма-чо как раз. А ваш Лоулиетт на пару с Цузуки, с которым сдружился на почве сладостей, объедает нашу контору, однако по карьерной лестнице, я уверен, пойдет быстро. Главное, не лишить Джу-о-чо денег, с его-то страстью к сладкому! И так уже казначеи в возмущении. У шинигами зарплата маленькая, так он умудряется сладкое на непредвиденные расходы списать.
Мы с Юлькой в наглую заржали: Рюзаки занялся финансовыми махинациями, вот дает… Хотя я ж уже говорила: кто-кто, а L может повернуть любой закон так, чтобы он работал лично на него.
Вскоре Граф свалил в туман, произведя попытку атаковать Бёздея и чуть не получив ножом в глаз, Ионов попрощался с нами и, заявив, что разобрался с теми, кто наезжал на нас, умотал, а Юлька с Бёздеем пошлепали к себе, поскольку даже у Грелли не было сил на то, чтобы идти косплеить на улицу. Ватсон же помыл посуду, прибрался и тоже испарился, а я, переодевшись в нормальную одежду, то бишь черные брюки и белую офисную блузу, спросила Майла:
— Ничего себе. Я ж Лёшку не просила разбираться с этими гавриками. Ты не в претензии?
— С чего бы? — хмыкнул Майл. — В конце концов, помощь пригодится явно, но вот просить о ней я бы не стал, сам бы разобрался. А так — это его инициатива, и глупо на нее злиться.
— Молодец, рационально мыслишь! — обрадовалась я.
Спросите, что за бред? Не бред, ой, не бред! Просто гонорары за книги Найта и деньги, оставшиеся от покупки квартиры, мы решили вложить в дело. С мозгами Дживаса и его деловой жилкой проблем нам удалось избежать, и сейчас он являлся директором небольшой фирмы, разрабатывающей программное обеспечение для компьютеров. Спросите, что ж за сумма такая в неустойке числилась? А я повторюсь: астрономическая. Именно это и удерживало бойцов с нанимателями, так что не удивляйтесь: сумма и впрямь была до безобразия огромна. Впрочем, фирма у нас пока крошечная, но она явно развивается, и это далеко не предел, так что я даже иногда зову Дживаса Биллом Гейтсом, на что он отмахивается и заявляет: «Не сглазь». Ну а недавно на нас наехали какие-то отморозки, хоть и «крышует» нас мой родич. Вот он и разобрался с ними, причем даже без моей просьбы, а мы ведь ему платим по-минимуму…
Я уселась на свою кровать и подумала о том, что неплохо было бы поваляться, да аниме поглядеть, но тут Майл, кинув очки на стол, сел рядом со мной и протянул мне руку. Я вложила свою ладонь в его, а он что-то положил на нее и сжал мою руку в кулак.
— С днем рождения, — улыбнулся он, почему-то очень напряженно глядя мне в глаза.
— Спасибо, — улыбнулась я в ответ, и сердце забилось очень быстро. Я разжала ладонь и сердце замерло. — Майл, это…
— Что ответишь? — тихо спросил он.
Я взяла с ладони тонкое золотое кольцо с сапфиром и протянула ему.
— А что я могу ответить? Ты же не задал вопрос.
Нет, я не обнаглела. Просто он очень редко говорит о чувствах… А я всегда мечтала о том, чтобы предложение мне сделали по всем правилам… Дживас нахмурился, взял кольцо и, не отрывая взгляд от моих глаз, спросил:
— Ты выйдешь за меня замуж?
А что, есть варианты? Ты Майл, мою душу давно и прочно заграбастал, так что забирай в придачу к нему и руку, и сердце, и все остальное…
— Да! — улыбнулась я, и Дживас улыбнулся в ответ, шумно выдохнув. Видно было, что у него прямо-таки камень с души упал. Все-таки я садюга… Но по-другому не умею. Майл осторожно одел кольцо на безымянный палец моей правой руки и поцеловал тыльную сторону моей ладони.
— Я тебя люблю, Маша, — прошептал он, и тонкие бледные губы осторожно, мягко и нежно коснулись моих собственных. Два дыхания слились в одно, мои пальцы зарывались в его мягкие, шелковистые волосы, а широкие ладони геймера скользили по моей спине. Проведя кончиком языка по моей нижней губе, он углубил поцелуй, и я, закрыв глаза, отдалась на волю победителя. Два сердцебиения становятся одним. Пульс зашкаливает за пределы допустимого, и весь мир исчезает, оставляя только чувство безграничного счастья, вкупе с нежными прикосновениями самого близкого и дорогого человека. Секунды или часы? Не имеет значения, когда впереди вечность…
— И я люблю тебя, Майл Дживас. Больше жизни люблю, — выдохнула я, когда он чуть отстранился, опаляя его губы прерывистым, горячим дыханием.
— Только жизни? — усмехнулся он, ехидно сверкая глубокими нежными зелеными глазами.
— Нет. Больше вечности, — прошептала я, и геймер, довольно улыбнувшись, вновь накрыл мои губы своими.
Жизнь — игра, но кто сказал, что в нее невозможно выиграть? Надо лишь понять правила и, не сдаваясь, не опуская руки, двигаться к своей цели.
— А знаешь, Майл, — прошептала я, чуть отстранившись, — когда тонешь, надо до самого конца верить, что та точка света, которую ты видишь, спасет тебя.
— Даже если есть вероятность, что она исчезнет, — улыбнулся игрок моего сердца, крепко прижимая меня к себе, — надо дать ей шанс пробиться сквозь толщу воды. Потому что иначе точно утонешь. В полном одиночестве.
— А быть одному хорошо лишь до тех пор, пока не встретишься взглядом с глазами, которые так похожи на твои собственные.
— И в которых отражается душа, которая так похожа на твою собственную, потому что вместе они — единое целое…
«А ты веришь в чудо?..»
Теперь уже — да.