Машина ждала на условленном месте, кряхтела и плевалась паром.
— Камачек! — окликнул Дамир и сгрузил бесчувственного Горана прямо на лед.
Капюшон откинулся, открыв скуластое лицо пленника, обтянутое желтоватой морщинистой кожей. Седые волосы слиплись от паутины и пота.
Но на зов высунулся Зармис — бледный, сам на себя не похожий. Дамир улыбнулся.
— Принимай груз! — Дамир протянул руки пленника Зармиру, тот ухватился, стиснул зубы. — Помогай, я ранен.
В паромобиле Горан очнулся. Секунду он соображал, где находится, а когда понял, дернулся, желая встать, и уткнулся носом в испачканный сажей пол. Потом оглядел ненавистных берсеров и сплюнул. Предателя Камачека повстанец не удостоил взглядом, а тот словно не замечал пленника.
Бедро Зармиса было перевязано, на белой ткани проступило кровавое пятно. Дамир не сдержал тревоги:
— Что с тобой?
— Ерунда со мной… Сам виноват, всерьез их не воспринимал. Кого ждем, а, Камачек? Может, ты хочешь на улицу, к своим друзьям?
Зафыркали поршни, машина тронулась, сначала медленно, потом — быстрее и быстрее. И вот несется стальная махина, все сметая на своем пути. Теперь терианцы не смогут её остановить.
Все складывалось благополучно: Горан умыкнут из-под носа повстанцев, дело за малым, откуда тогда это дурное предчувствие? Раньше интуиция никогда не подводила Дамира, но сейчас… Что может случиться сейчас?! И все-таки надо перестраховаться, вдруг старика хватит удар? Выуживай потом сведения из полудохлого мозга.
— Камачек, — позвал Дамир, но тот в грохоте двигателей не услышал, зато вскинул брови Зармис. — Заткни уши этому уроду, я буду добывать сведения.
Дамир подхватил Горана за подмышки, усадил, прислонив к стене машины, сам сел на корточки рядом и проговорил, пристально глядя в глаза:
— А сейчас ты мне расскажешь все, что знаешь, о Забвении.
Смех Горана напоминал кудахтанье. Успокоившись, старик ответил:
— Я ничего не знаю.
Дамир схватил Горана за ворот, поднял рывком и поднёс к его лицу зажатый в руке инъектор:
— Тебе же хуже будет. Сейчас вколю вот это, и все выложишь.
Сыворотка правды иногда не действовала на людей с сильной волей, на такой случай были разработаны методы изощренных пыток, потому Дамир и вез повстанца в Наргелис.
— Я. Ничего. Не. Знаю, — уперся старик и посмотрел прямо в глаза Дамиру, страшным был его взгляд и яростным, но берсер выдержал, кивнул и ввел раствор в предплечье Горана.
— Повторяю: что тебе известно о Забвении?
Дамир отлично ориентировался в брошенном городе и без труда находил нужные повороты. До «официальной» переправы осталось минут пятнадцать езды. С каждой секундой настроение приунывшего было Зармиса улучшалось. Он принялся насвистывать себе под нос. Дамир его воодушевления не разделял. Оставив Горана, он засел за пушкой и из бойницы следил за дорогой. Дамиру казалось, что на них наведен ствол разрядника и палец невидимого врага палец лежит на спусковом крючке. Секунда — и оба брата будут валяться с развороченными грудными клетками.
И вдруг стена пятиэтажного дома с грохотом обрушилась. Пол паромобиля взметнулся вверх, Дамир вывалился из кресла, успел сгруппироваться, кувыркнулся и опустился на ноги. Дверь печи, которая оказалась вверху, распахнулась, осыпая пассажиров раскаленными углями. Выругавшись, Дамир стряхнул их с головы. Запахло паленым. Машину мотнуло, и Дамира припечатало к стене. Раненый в ногу Зармис корчился рядом. Горан ударился головой и потерял сознание. Камачек, похоже, подох. Глаза его закрылись, к мясистой нижней губе прилепилась древесная кора, а на груди тлело солидного размера полено.
Зармис откопал под бревнами разрядник и пополз к двери, щадя раненую ногу и приговаривая:
— Пожри их Бездна! Рано радовались!
Дамир вытащил из-под завала Горана, проверил пульс. Живой! Похлопал старика по щекам: Горан замычал. Неизвестно, сказал ли он после инъекции правду, поэтому нужно сохранить его жизнь. По идее, повстанцы попытаются убрать его в первую очередь, чтобы сведения про Забвение не попали к врагам.
Отыскав разрядник, Дамир метнулся ко второй двери, выглянул: чисто.
— Никого нет, — изрек Зармис. — Расслабься, просто стена обвалилась. Ветер сильный.
— Не верю я в такие совпадения.
Дамир пристально осмотрел окрестности: дорогу обступали такие же пятиэтажки. Впереди виднелись квадратные дома пониже. Он кожей чувствовал назойливое внимание: стоит высунуться, откроют огонь.