— Ну, и долго мы будем на них любоваться? — насмешливо спросил его Эшруад.
Штрауд, словно очнувшись от сна, пошел прямо сквозь стену призраков, так долго населявших его ночные кошмары.
Они умоляюще тянули к нему изможденные тощие руки, но, коснувшись защищающего Штрауда волшебного поля, их ладони и пальцы растворялись в дрожащей дымке. Устремившись вперед, Штрауд выкрикнул:
— Я иду к тебе, Уббррокксс! Меня ничто не остановит… ничто!
Пробираясь узкими туннелями, Штрауд вел безмолвный диалог с Эшруадом.
Зачем ты заключил себя на все эти годы в хрустальный череп?
Чтобы сейчас оказаться здесь…
И снова сразиться с демоном после первого поражения?
Тогда он одолел потому, что мы были слабы и трусливы… но что еще хуже, мы стали безропотными пособниками…
Но только не ты, Все мы.
И сейчас случится то же самое, если мы не покончим со злой силой?
Да.
Тогда мы этого не допустим. Вооруженные тем, что мы узнали об Уббрроккссе… и твоими чарами…
У него тоже могучие силы.
Но у нас есть шанс.
Да.
Потому что оно тебя боится.
Нас оно боится… нас.
Научи, что делать.
В уши Штрауду ворвался страшный крик Кендры. Он даже остановился, всматриваясь в непроглядную тьму черного корабля, по которому перекатывались жалобные стенания Кендры.
— Боже, я не вынесу этого! — скрипнул он зубами.
Забудь о ней.
Не могу.
Должен.
Научи, что делать!
Штрауд вслушивался в голос Эшруада, шелестевший у него в мозгу, тихим звоном отражающийся от стальной пластинки, вживленной в его череп. И, напрягая изо всех сил зрение, пытался разглядеть хоть что-нибудь в непроглядной черноте трюма, откуда продолжали нестись стоны и крики. Жуткие, рвущие нервы крики, похожие на истошный вой рыси, истязаемой стальными зубьями капкана. У Штрауда сжалось сердце, когда он представил, какие боль и мука терзают Кендру Клайн.
Кендра Клайн и доктор Вишневски осторожно пробирались между недвижными зомби. Приблизившись к последней их цепи, образующей стену из человеческой плоти, они сразу заметили, что здесь, в отдалении от корабля, зомби ведут себя по-другому. Некоторые из них потерянно бродили и даже обращались друг к другу с какими-то невнятными вопросами, выдававшими удивление и недоумение. Многие не могли понять, как они очутились в котловане, и пребывали в полном смятении, беспомощно озираясь по сторонам. Кое-кто из зомби бросился бежать в поисках укрытия, и солдаты открыли по ним огонь. Стрельбу, правда, немедленно прекратил чей-то властный голос по другую сторону устроенных войсками баррикад, перед которыми оказались Кендра и Виш.
— Господи, еще и нас пристрелят, — испугался Виш.
Кендра в который уже раз попыталась связаться с Натаном по рации, и, к счастью, эфир сейчас был чист. Ей ответил радист.
— Позовите комиссара, срочно! — распорядилась она.
— Кто на связи?
— Доктор Клайн и доктор Вишневски.
— Кроме шуток?
— Мы вышли из шахты.
— Вот это да! А мы считали, что вы уже…
— Да позовите же Натана, наконец! — не вытерпела Кендра.
— Ладно, ладно… сейчас. Конец связи. Однако их еще несколько минут продержали у баррикады, перед которой, отпихивая друг друга локтями, толпились еще не совсем пришедшие в себя люди.
Наконец над всеми ними разнесся усиленный мегафоном голос Натана:
— Пропустите этих людей! Всех! Дайте им пройти!
Длинной цепочкой, подобно настрадавшимся беженцам, бывшие зомби спешили прочь от шахты, источника всех их бед и несчастий. Как только Виш и Кендра перебрались через баррикаду, Натан тут же оттащил их в сторону.
— А мы думали, вы тоже превратились в зомби! — радостно выпалил он. — Слава Богу, ошиблись. А этих-то как вам удалось привести в чувство?
— Это не мы, — возразил Виш.
— Но тогда… что это все значит? — удивился комиссар.
— Есть только одно объяснение, — заявил Виш.
— Смотрите же, сколько их сразу приходит в себя, — продолжал недоумевать Натан.
— Пока, правда, только по краям котлована, — отметила Кендра, — но это отличный признак, просто чудесный!
— Какой там еще признак? — не понял Натан.
— Все это значит, что Штрауду удалось здорово ослабить нечто, которое управляет всеми этими людьми.
— Вы хотите сказать, что Штрауд еще жив и задал трепку этой… этому…
— Жив, конечно. Мы пытались выйти на связь, но эфир был забит помехами.
— А Штрауд? С ним вы связывались?
Кендра колебалась всего лишь мгновение, а потом, не моргнув глазом, солгала: