Но следующее испытание ломает многих, из тех, что смогли до него добраться. Ты увидишь, что твои дела меняют мир, каждое твое слово вносит изменение. И ты будешь бояться допустить ошибку. Ибо эта ошибка сотрет тебя с лица истории, или что хуже, проклянет тебя в веках. Многие ломались именно в этот момент.
Вместо караула, его, в составе сборной команды отправили на расконсервацию оружия. Ужин сегодня перенесли на десять вечера, а чтобы люди не голодали, на каждые пять человек выдали по буханке черного хлеба и две здоровенные банки каши с мясом. О том, как и где консервы будут разогревать, начальство не подумало, и каждый решал эту проблему самостоятельно. Игорю дали под командование четверых человек и, когда в очередной раз кто-то пробормотал о том, что голоден, Игорь скомандовал перерыв.
– Все за мной, сейчас будем жечь костер.
– Какой костер, сержант? Здесь же артсклад! Засекут и огребем по самое не хочу!
Игорь улыбнулся, промолчав, вместо слов указав на глубокий окопчик. Народ заулыбался, оценив задумку, в вечернем сумраке открытый огонь виден издалека, а окопчик позволял замаскироваться и без риска нарваться на взыскание, поужинать горячим.
– Вот я не понимаю, мужики, зачем объявили повышенную готовность?
Игорь прожевал шмат горячей, исходящей паром тушенки.
– Ничего странного, люди взбудоражены, сейчас секты всякие полезут, террористы опять же, рванут что-нибудь в Палестине, ублюдки чеченские моментом воспользуются. Да и просто на всякий случай.
Макс Голоунин пожал плечами. Метрах в двухстах ревели прогреваемые танковые моторы, большую часть техники видимо решили вывести на резервное место развертывания своим ходом.
– Меня больше не это интересует, если честно. А вдруг нам не все сказали и долбанет эта хреновина куда-нибудь в Тихий океан?
– Вряд ли, а если и долбанет, нас уже никакая повышенная готовность не спасет. Волна до Уральского хребта докатиться, а кто выживет, те с голоду передохнут, как динозавры. Так что ерунда это все.
Голоунин хохотнул.
– Оптимист, елки зеленые. Опа, шухер, начальство!
Сладковский перепрыгивал через разбросанные ящики, матерясь на ходу.
– Гондурасы, вашу мать, вы чего чемпиндосы тут за бардак устроили? Стволы как расконсервировать нужно? Куда бумагу бросаете?
Игорь поправил помятую сферой кепку.
– Товарищ прапорщик, чего случилось?
Сладковский зло сплюнул и наподдал испачканным в грязи ботинком по пустому автоматному ящику.
– Ничего мля не случилось! Окромя того, что приказано развернуть две дополнительных батареи, личный состав из резервистов прибудет уже послезавтра! Денисов, тебе два часа сроку, чтобы две сотни автоматов и вообще, все что по штату положено были в третьей батарее. Голоунин, ты у нас в каком взводе обучался?
– В двадцать первом, а что?
– Отлично, спец по ПТУРам?[2].
– В какой-то мере.
– Топай за мной, занятие я тебе подыскал. Будешь оператором зенитного комплекса.
Тут уж вмешался Игорь.
– Товарищ прапорщик, вчетвером мы не управимся к сроку!
Сладковский повернул к Игорю побагровевшее лицо.
– Денисов, меня не имеет, сказано через два часа! И не дай бог не успеете, я тебя лично оттрахаю до потери пульса! Понял?!
– Так точно!
– Вольно мля. Голоунин, за мной!
Игорь с тоской поглядел вслед удаляющимся, потом перевел взгляд на гору невскрытых еще ящиков и скомандовал.
– Встали и работать, бойцы!
Станция наблюдения за околоземным пространством «ОКНО», была построена еще в позапрошлом году, но до сих пор так и не была выведена на расчетную мощность. То не хватало финансирования в рассыпающейся на глазах армии, то специалистов должного уровня, что косяками увольнялись со службы в поисках лучше доли. Майор Терещенко, утомленный хроническим безденежьем выпускник Череповецкого военного училища связи тоже подумывал об уходе на гражданку. Многие из его более расторопных друзей, уже плотно осели в гражданской жизни, крутясь в набирающем обороты компьютерном бизнесе. Да, давно пора, решись он на дембель в прошлом году, возможно так и оставался бы женатым человеком, но не решился. Уход жены, пожалуй, и был последней каплей, что открыла ему глаза на жизнь. Офицерская честь, это многое, но не все. Когда страна так поступает с теми, кто поклялся ее защищать…