Но ведь это полнейший абсурд…
- Войтюк! – подозвал он оператора, которых в бункере насчитывалось с два десятка, склонившихся в наушниках над мониторами. – Запроси у компьютера информацию, уцелела ли обсерватория «Курчатов»? Остался кто-либо из живых? Мне срочно нужны мнения астрономов на эту хрень с изломанными линиями, - указал он на монитор.- Циклоны и вихри курсируют туда-сюда по планете, как им заблагорассудится, чтоб их бесы взяли! Захотел – остановился. Захотел – повернул направо или налево. А то и вообще внезапно вернулся назад. Они что, мать их, жи-вы-е?
Последнее слово он выдохнул в пространство, будто забивал молотком гвозди.
- Живые? Управляемые?
Кругом царила суматоха и полное неведение происходящего.
- Связи с Куликом по-прежнему нет? – хмуро спросил второго оператора. Тот лишь пожал плечами, продолжая выискивать спутником предполагаемое месторасположения «летучей команды».
- Эти ураганы, через пень их колоду, - выругался полковник, - внезапно меняющие курс, начисто лишили нас какой-либо логики! Связь с вертолётом тоже утрачена. Хотел бы я знать, что там произошло на острове. Где группа? Где пилоты? Что мне докладывать генералу?
В это время, перебивая его гневный голос, в эфире вдруг послышались какие-то непонятные слуху завывания. Акустические динамики, до этого включённые в режим ожидания, внезапно ожили, выдав в пространство бункера вихри магнитных полей, будто пробивавшихся из потустороннего мира. Привычная статика сменилась каким-то скрежетом железа, свистом, хрипом и бешеной пляской режущих слух звуков. Громкость прорвавшихся ниоткуда регистров была настолько мощной, что операторы едва не зажали уши руками, хотя и были многие в наушниках. Самого полковника отбросило вместе с креслом к дверям лифта, он схватился за виски и почти заорал:
- Убра-ать… гро-о-мкость!
Тут и произошёл один из тех случаев, который впоследствии назовут неведомым феноменом.
Все кто находились в этот миг за столами мониторов, внезапно и бесповоротно лишились каких-либо движений, застыв в нелепых позах, словно зацементированные мумии. Кто как сидел, кто как двигался, буквально всех пригвоздило к месту, совершенно обездвижив собственные тела. Необъяснимый паралич суставов сковал всех воедино, включая полковника, отчего на бункер обрушилась всепоглощающая тишина.
…Страшная.
…Пугающая.
…Вакуумная и непрерывная.
Вой и бешеная пляска магнитных полей внезапно сменилась полным безмолвием.
Ни шороха.
Ни звука.
И над всем над этим, вопреки всем законам и постулатам физики, на огромных экранах фронтальной стены появилось…
Изображение Земли.
То изображение, которое передают спутники из глубин космического пространства.
Некогда голубоватый шар с атмосферными циклонами, океанами и материками, так радующий глаз астронавтов в открытом космосе, теперь был покрыт какой-то непонятной прозрачной субстанцией, очевидно, прибывшей из облака Оорта вместе с неведомой кометой.
…Планета Земля превратилась в…
КОКОН.
********
Проснувшись с ощущением какой-то всепоглощающей опустошённости, Витя Броняев обнаружил у себя в изгибах вен следы не то инъекций, не то проб взятия крови. Всё левое предплечье чесалось и зудело, а когда он задрал рукав комбинезона, с ужасом уставился на крошечные точки уколов, вереницей опоясывающих руку.
- Эй! – заорал он спросонья сидящему у костра Озерцову. – Игорь, что за хрень с утра на мою голову?
От его испуганного крика проснулись остальные. Спальные мешки, чудом уцелевшие и подобранные после смерча, лежали сейчас полукругом у костра, и Дашкевич с Лешаком непонимающими взглядами уставились на руку Брони, который уже демонстрировал им следы уколов.
- Проснулся, всё тело чешется, думал перевернуться на бок и… - он запнулся. – И увидел вот это.
Омут изумлённо смотрел на своих товарищей, принявшихся закатывать рукава комбинезонов. Через секунду послышались их удивлённые возгласы, смешанные с полным смятением.
- У меня тоже следы уколов… - произнёс обречённо Андрей Лешак.
- И у меня… - хмуро констатировал Дашкевич. – Игорь, - озабоченно обратился он к последнему дежурившему. – Закати левый рукав.
Омут подчинился. Ещё не осознавая, что именно могло случиться в последние два часа его дежурства, он оторопелым взглядом уставился на восемь, едва заметных точек, будто в вены вкололи сразу целый комплекс инъекций. Или не вкололи. Наоборот, взяли забор проб для каких-то анализов…