- Похвально, - процедил гость, смерив Скерриба ледяным взглядом и с заметным усилием сдержав вспышку гнева. - Ты, кажется, говорил что-то о еде?
- Да, господин, следуй за мной в трапезную, - быстро сказал Скерриб, ведя его по обшитому дубом коридору. На задах гостиницы слышались чьи-то голоса.
- Много ли в городе таких, как Фазад? - спросил Джайал, обращаясь к сгорбленной спине старика. Тот обернулся, прищурив глаз:
- Да хватает - здесь полно сирот Рыцарей Огня, погибших в той великой битве. Червь отнял у них все их достояние. Ты не узнал бы их - они все побирушки, те, что еще живы.
- Вот как, - с трудом вымолвил гость. - Это касается и самых славных фамилий?
- О ком ты спрашиваешь: о Пависах, о Куршавах, о Галлампогонах? прощупал почву старик.
- Нет... еще выше, - с заминкой ответил гость.
Скерриб сохранил на лице привычную заискивающую маску, но мысль его работала что есть мочи - Голон из храма Исса хорошо платил ему за сведения о постояльцах. Голона, уж конечно, заинтересуют странные расспросы незнакомца.
- Ты имеешь в виду... - Скерриб помолчал, театрально обведя взглядом пустой коридор, - Иллгиллов?
Гость удивленно моргнул, словно ожидал услышать не то имя, но потом слегка дрогнувшим голосом сказал:
- Да... да, что стало с ними?
Скерриб, отметив про себя интонацию гостя для будущего доклада Голону, поскреб небритый подбородок.
- Ходят слухи, будто барон бежал на север...
- Ха! - прервал Джайал. - Нет нужды ехать сюда из южных краев, чтобы услышать эту сплетню.
- Это верно, - согласился Скерриб. - Что до других, то его сын, говорят, погиб в битве, а жена умерла еще раньше. Однако... - Скерриб помолчал несколько мгновений, оценивая, насколько незнакомцу не терпится услышать дальнейшее.
- Что же?
- Кое-кто говорит, будто Иллгилл заключил договор с Чудью, а его сын будто бы жив и уехал как раз на юг... - Скерриб сокрушенно развел руками, точно извиняясь за такое совпадение. Его глаза шарили по высокой фигуре приезжего, выискивая в нем сходство с сыном барона. Взгляд, который Скерриб получил взамен, отбил у него охоту к дальнейшим изысканиям. - Однако я знаю из достоверных источников, что этот сын, Джайал его звали, никуда не уезжал, а сменил имя и все эти семь лет прячется в городе.
- Джайал... в городе? - озадаченно повторил гость.
- Будто бы, но ведь это только слухи... - Смущение незнакомца подогревало интерес Скерриба: будет о чем рассказать в храме Исса. Может, это один из шпионов Иллгилла, приехавший разнюхать, что делается в городе?
- Ну, довольно об Иллгиллах, - проворчал гость, прервав ход мыслей хозяина. - Что слышно о роде Орлиное Гнездо?
Скерриб заковылял дальше по тускло освещенному коридору, и вопрос пришелся ему в спину.
- Орлиное Гнездо? - повторил он, остановившись у дальней двери. - Ты прости, но о них я ничего не слыхал. Может, кто из гостей тебе скажет.
Они вошли в комнату с низким потолком, походившую на переднюю залу только здесь чуть ли не до самых стропил стоял густой синий дым леты, и ее тошнотворно-сладкий запах заглушал все остальные. Около дюжины мужчин сидели на жестких скамьях и пили пиво из деревянных кружек. Несколько человек были в таких же пурпурно-коричневых одеждах, что и Джайал: они сидели в стороне, изучая какой-то пыльный фолиант, раскрытый перед ними на столе. Джайал обеспокоился: они, конечно, примут его за собрата по вере и начнут задавать трудные вопросы.
Паломники все, как один, оторвались от переплетенной в кожу книги и уставились на него остекленелыми глазами. Джайал, не обращая на них внимания, оглядел остальных. Двое или трое вовсю дымили трубками, глядя перед собой невидящим взором - явные приверженцы леты, от которой в комнате было не продохнуть. Другие глядели в свои кружки - им не было дела до незнакомца.
Разговоры, которые велись здесь перед появлением хозяина с Джайалом, сразу утихли. Скерриб, как ни в чем не бывало, заковылял к стойке, кое-как сколоченной из старых дубовых брусьев - из бесценной старинной мебели Фаларнов. Взяв глиняный кувшин, он налил из него какой-то мутной жидкости в деревянную кружку. Джайал узнал "пиво", которым угощались другие посетители.
- Вот - сам варил, - бодро заявил хозяин.
- Из содержимого своего ночного горшка, - нарушил молчание какой-то хмельной гость, вызвав ржание своих собутыльников.
Хозяин не выразил никакого негодования - он только пуще развеселился.
- Из ночного горшка или нет, вы все-таки платите за него свои дуркалы и муркалы. Пей, господин, - обратился он к Джайалу, - такого пива ты не сыщешь во всем этом славном городе, а цена ему всего-то навсего один золотой!
- Да ведь мы же условились на трех золотых! - запротестовал Джайал.
- Эх, молодежь неразумная - кажется вам, будто вы все с лету поняли, ан выходит, и нет. Три золотых - это за то, что ты с конем тут переночуешь, а еда - особая статья.
- Да это грабеж!
- Называй как хочешь, а не нравится тут, так милости просим обратно в туман.
Кто-то из сидящих в комнате, возможно, был нанят хозяином для поддержания порядка. Джайал не мог сейчас позволить себе ввязываться в спор.
- Да, выбор не из легких, - согласился он, усаживаясь за стоящий на козлах стол подальше от поклонников Исса.
- Вот и ладно - ешь и пей па здоровье! - утешился Скерриб, ставя перед ним миску серой похлебки вместе с кружкой кислого, как уксус, пива. Вытерев сальные руки о грязный передник, он принял у Джайала еще один золотой и ретировался за стойку.
Джайал принялся за еду и питье, брезгливо морщась при этом. Он сильно проголодался, но даже и более съедобную пищу не смог бы проглотить: тревога сжимала желудок. Он рискнул всем, чтобы прийти сюда, однако без расспросов не обойтись, а они еще более усилят подозрения на его счет. Все, чего он добился за эти семь лет, может оказаться под угрозой.
На стол упала тень, и Джайал быстро поднял глаза. Поклонники Исса встали из-за своего стола и собрались вокруг него. Он впервые заметил, как они оборваны и какие у них изможденные, голодные лица. Один из них держал в руках книгу, раскрытую все на той же странице.
Самый высокий, с впалыми желтыми щеками, поросшими серой щетиной видимо, главный у них, - обратился к Джайалу:
- Ты приехал нынче вечером?
Джайал ограничился не слишком приветливым кивком.