Возясь с рюкзаком, я зашагал к ней через ряды могил. Но внезапно луч фонарика остановился на каком-то предмете на земле.
Моя кепка!
А я уж и забыл про нее.
— Есть такое дело! — радостно воскликнул я.
Я нагнулся. Поднял ее с травы.
И заорал благим матом.
В кепке была голова!
Настоящая человеческая голова!
7
Запавшие темные глаза уставились на меня. Рот был разинут, демонстрируя почерневшие беззубые десны.
Мой желудок сжался. Я начал давиться.
Руки затряслись, и голова вывалилась из кепки. Она ударилась о мой ботинок и откатилась в траву.
— Го… лова! — выдавил я. Слишком тихо, чтобы Одра меня услышала.
— Спенсер, что ты там делаешь? — окликнула она из темноты.
Желудок снова скрутило. Я не мог забыть эти остекленевшие, ввалившиеся глаза.
— Одра… помоги! — выдавил я. — Голова! У меня в кепке чья-то голова!
— Ась? — послышался хруст листьев. Одра спешила ко мне. — Я тебя не слышу, Спенсер.
— Смотри… — Я помахал кепкой.
— Это твоя кепка? — спросила она, прищурившись.
— Голова… — выдавил я сквозь стучащие зубы. — Настоящая голова! — И показал пальцем.
Она посмотрела на траву.
— Где?
Фонарик плясал у меня в руке. Мне с трудом удалось направить луч в нужную сторону.
— Здесь! — крикнул я.
Приподняв край лыжной шапочки, Одра вглядывалась в направлении, куда указывал луч. Затем она повернулась ко мне.
— Я ничего там не вижу, Спенсер.
Я посмотрел туда, медленно очертив лучом круг на траве. Нет… нет… нет…
Нет головы.
Исчезла.
Но я был уверен, что видел ее. Этот холодный взгляд мертвых глаз невозможно было забыть.
— Кладбищенские упыри, — пробормотал я. — Мне… мне казалось, это что-то типа легенды. Знаешь, в каждом городке есть свои истории о привидениях. Но…
Одра положила руку мне на плечо.
— Спенсер, расслабься. Ты весь дрожишь.
Я открыл рот, чтобы ответить, но меня прервал какой-то звук.
Поскребывание, за которым последовал тихий стук.
А потом сквозь завывания ветра донесся стон:
— Спенсер… верни… мне… мою… голову…
8
— Не-е-е-е-ет!
С отчаянным воплем я обернулся.
Послышался визгливый смех. Я увидел Фрэнка Формана, вышедшего из-за ряда могил. За ним следовал Бадди Таннер, а с ним — еще пара качков из нашей школы.
— Ну чё? Голову-то отдай! — потребовал Фрэнк. И вся компания разразилась радостным хохотом.
— И давно вы тут торчите? — выдавил я. — И что вообще тут делаете?
Фрэнк усмехнулся Одре.
— Да вот Одра сказала, что у вас тут типа пикничок. А нас чего не позвали?
— Никакой не пикничок, — огрызнулась Одра. — Я же тебе говорила, Фрэнк: не приходи.
— И мы уже все равно уходим, — добавил я и направился к воротам.
Фрэнк тут же преградил мне путь.
— Точно, Спенсер? — поддразнил он. — Точно не хочешь остаться?
— Дайте нам передышку, ребята, — взмолилась Одра. — Вы не остроумны. И потом, тут холодно, и…
— И упыри, — вырвалось у меня.
Я тут же пожалел об этом, но слово — не воробей.
Вот кто меня за язык тянул? Ведь знал же, что этого они мне век не забудут!
— Упыри? — фыркнул Бадди. — Прикинь, Фрэнк, он реально верит в эту фигню.
— Еще бы не верил! — ответил Фрэнк, усмехнувшись мне. — А все потому, что сам упырь!
— Пропустите нас! — потребовал я.
Но Фрэнк сграбастал меня за плечи. Фонарик выпал у меня из руки. Он стукнулся о надгробье, отлетел в траву и погас.
— Спенсер не хочет уходить, — гнул свое Фрэнк.
— Потому что он — упырь! — согласился Бадди. — Он кладбищенский упырь!
— Спенсер — упырь! — подхватили те двое качков.
— Отвалите! — заорал я, надеясь, что мой голос звучит храбро. Я вырвался из фрэнковой медвежьей хватки, схватил Одру за руку и приготовился бежать.
— Ну что же ты, Спенсер, ты же не хочешь уйти! — не унимался Фрэнк. — Ты же хочешь остаться здесь, да? С корешами-упырями?
— Оставь его в покое, — потребовала Одра.
— Эй, мы же просто дурачимся! — ответил Фрэнк. Он снова схватил меня и прижал к дереву.
— Эй, ты чего еще удумал?! — воскликнул я, чувствуя, что весь взмок, невзирая на собачий холод.
Потом я увидел в руках одного из парней веревку… и поджилки у меня затряслись.
— Что вы собираетесь делать?! — закричала Одра. — А ну оставьте его в покое! Это не смешно. Пошли отсюда, Спенсер.
Фрэнк оттащил меня от дерева и припечатал спиной к высокому надгробью. Холод от камня ощущался даже через куртку.