- Он у вас?
- Да, в стационаре.
- Бегом, молодым кабанчиком, метнулся обратно! - голос говорившего сорвался на дискант. - Лично контролируй! Укол сделай! Отвечаешь! Мы скоро будем!
***
- Коля? Ты чего вернулся? - глянул в удивлённые глаза сестрёнки, отвечать некогда. Да и что отвечать?
- Николай Петрович! - Альберт был изумлён. - Так у Вас же дежурство давно ко...
- Давай за мной! - приказал Николай санитару, доставая шприц. - Где этот новенький?
Всё прошло тихо, быстро и безболезненно.
***
Двое крепких парней с открытыми, честными и располагающими к себе лицами уже грузили носилки со спящим пациентом в машину. Майор Луценко, полноватый, высокий и почти лысый мужчина лет сорока, подошёл к Коле, похлопал по плечу и угостил жевательной резинкой. А Коле вдруг вспомнилось, как много лет назад, ещё школьником, был на университетском КВНе. А Луценко из команды историков здорово пародировал тогдашнего президента Кучму.
- Ты молодец, быстро его вычислил, - похвалил майор. - Уси бы так! Вместе стоять на страже законности, территорыальнои цилостности и завоеваний Революции Достоинства! - он постоянно сбивался с одного языка на другой и, в иной ситуации, Николаю было бы даже смешно. - Ну, бувай! - Луценко пожал ему руку и направился к машине.
- Тов... э-э-э, пан майор! А как же...
- Шо такое? - Луценко удивлённо обернулся. Увидев вытянувшееся Колино лицо, он картинно хлопнул себя ладонью по лысине. - Ой, забув, бисов сын! - Майор протянул Коле конверт. - Я же всё в трудах, всё в трудах, аки пчела!
***
Усталый и раздражённый, Николай возвращался на остановку. "Надо же, шутит ещё, вечный кавээнщик! Всего четыре тысячи заплатили, жмоты! За такое дело и - четыре тысячи гривен. Хотя, с другой стороны, это больше, чем моя месячная зарплата. Деньги на дороге не валяются... Но всё равно, досадно!"
- Коля, Коля, подожди меня! - услышал он уже у самого подземного перехода, обернулся и с удивлением увидел спешащую за ним сестру.
- Нинка, а ты это чего? У тебя же дежурство!
- А меня Владимир Евгеньевич отпустил, сказал, чтобы домой шла.
- Понятно. Ну, пошли вместе! - Николай вспомнил, как горячился доктор Недельский, пытаясь "качать права", как быстро сник, увидев удостоверение, и какой взгляд бросил в его сторону.
Внизу, в полумраке перехода, все тот же патлатый гитарист тихо и нудно тянул что-то по-английски. Нина молча шла рядом, опустив голову, задумавшись. Молчал и Николай. Вдруг странные звуки донеслись из дальнего конца тоннеля. Что-то средневековое было в рокоте таинственных струн, смесь европейской и азиатской традиций. Брат и сестра замедлили шаги.
- Что это, неужели кобзарь? В нашем городе! Откуда? - поражённо воскликнула Нина.
- Понятия не имею! - удивился Николай. - Ещё минут двадцать назад его здесь не было.
Сильно пожилой, даже старый человек с длинными обвислыми усами, седой как лунь, сидел в тёмном углу. Он медленно перебирал струны кобзы и пел, опустив голову. Его голос, низкий, сильный и какой-то бархатный, летел под каменными сводами. Человек пел красивую и незнакомую песню. Пел на замечательном литературном украинском, который нельзя было услышать ни в выпусках новостей, ни в выступлениях политиков. Ребята с детства знали этот язык, и если бы они были поэтами, то перевели бы эти строки примерно так:
"Пылают города и громыхают пушки,
Держись, братишка мой, возьми мою ладонь!
И коль душа чиста, то зло нас не задушит.
Рассудит всё огонь, рассудит всё огонь..."
Николай достал из кармана полусотенную купюру и, не найдя ни коробки, ни банки, положил её к ногам кобзаря. А тот продолжал перебирать струны и петь, ничего не замечая, будто находился в другой эпохе. Нина крепко ухватила брата за руку, и они ещё с минуту стояли, как зачарованные, потом медленно развернулись и пошли прочь. Рокот струн сопровождал каждый шаг. Уже у самого выхода из перехода, когда их догнали заключительные слова: "рассудит всё огонь, рассудит всё огонь, рассудит всё огонь!", Нина всхлипнула и ещё крепче сжала его ладонь.
- Коля, а он и вправду российский диверсант? - внезапно спросила она.
- Нинуль, солнышко, я же врач, а не контрразведчик, - натянуто улыбнулся брат. - Они в этом деле специалисты, им виднее!
- Это хорошо! - кивнула сестра, - мне бы не хотелось, чтобы он был из будущего!
Уже в троллейбусе Николай задумчиво спросил: - Слушай, может отправим маму на море, на пару неделек?
- На Азовском в мае ещё холодно, - покачала головой Нина, - может, в Крыму...
- Ну, какой теперь Крым?
- Ай, ладно! - отмахнулась она. - Там тоже ещё холодно. Вот если бы на Кипр, а? - Нина с надеждой посмотрела на брата.
- Нет, заяц, на Кипр не хватит, - виновато пожал плечами Коля.
- "Областная библиотека", - объявил водитель. - Следующая остановка - "улица Жуковского".
Ребята вышли из троллейбуса. На улице быстро темнело и уже зажглись фонари. Воздух в скверике, несмотря на близость к проспекту, был наполнен чудесными запахами - сегодня зацвела сирень!
- Слушай, что мы выдумываем? - Нина внезапно остановилась. - Ну, какое море, если маме зубы давно пора лечить! У тебя и знакомая в поликлинике на Сталеваров есть, скидку может сделать, ты сам говорил.
- Вот, блин! - опешил Николай. - И как это я не подумал?
- А тебе некогда! Ты всё в заботах, в трудах... Как там дальше в кино было?
- Аки пчела, - криво усмехнулся он.
- Коля, - сестра внезапно стала серьёзной, - я в церковь зайду, за мамино здравие помолюсь. Может и ты со мной, а? - Но, взглянув на поскучневшего брата, примирительно кивнула: - Ладно, ты здесь подожди, я быстро!
- А я пока на скамеечке посижу, - согласился Николай.
- Вот и добренько! Слушай, а ты всё купил, что я написала? Дай гляну! - Нина мгновенно разворошила пакет и торжествующе воскликнула: - А где паста?!
- Как это где? - удивился брат и ткнул пальцем, - вот же лежит!
- Это же то-мат-на-я! - сказала Нина протяжно. - А зубная где? Ты как маленький, - всплеснула она руками, повторяя характерный мамин жест. - Ну как можно забыть о такой важной вещи!
- Какая же ты у нас умница, сестрёнка! - улыбнулся Николай. - Действительно, что может быть теперь важнее зубной пасты...