Я вытер со лба пот, распрямился и почувствовал, как щиплет ладони моих рук. Оказывается, от лопаты на руках моих вздулись волдыри. Да и руки словно онемели. Словом, я здорово устал. Я опустился на корточки, посмотрел, сколько я вырыл. Оказывается, я прорыл довольно большой участок. Вырытая мною траншея извивается, словно овраг. Рубаха взмокла от пота, во рту пересохло. "Эх, сейчас бы красный холодный арбуз съесть!" У меня потекли слюнки, я посмотрел вдаль. Там серело поле, засеянное кунжутом. Я знал, что там есть арбузы. Но что толку от арбузов, если они еще не созрели. Пару дней назад дедушка не выдержал моих просьб и повел меня туда. "Выбирай любой из них, и я тебе сорву!" Я схватил самый большой. Это был черный арбуз, выделявшийся среди всех других. "Давай, дедушка, вот этот!" — закричал я. Дедушка погладил арбуз и покачал головой. "Да он же совсем незрелый. Видишь, у него и кожура-то еще не стала гладкой". Я недовольно подумал про себя: "А что мне кожура, я, что ли, кожуру буду есть? Лишь бы он был внутри красный". Дедушка погладил другой, полосатый арбуз, пожал его, приложился к нему ухом и послушал. И тот не стал срывать. "Не трещит, значит, не созрел". Потом постучал еще по нескольким арбузам. Среди них были и полосатые, и черные, и белые. Но их дедушка оставил, сказав, что они не дозрели. Наконец дедушка склонился над длинным белым арбузом: "А ну, сорви этот. Вообще-то вряд ли…" Я быстренько сорвал арбуз, пока дедушка не раздумал, и положил его на сухую чистую траву. Дедушка вынул из-за пояса нож с белой ручкой, который когда-то сам смастерил, и разрезал арбуз на две части. И не ошибся. У арбуза семечки только-только начали чернеть. И сам он был чуть розовый. И все же я схватил большой ломоть арбуза, мякоть оказалась жесткой. Откусил — будто мыло ем. Есть такой арбуз не захотелось. Я нахмурился. Дедушка упрекнул меня: "Ты же очень хотел арбуз, ешь теперь!" Сунул нож в ножны и велел: "Возьми и отнеси домой, вечером ишаку скормим…"
Теперь я долго сидел возле разрытой норы, вспоминая все это. Жажда вроде отступила, мне стало полегче. Потом я приложил ухо к норе и прислушался. Мне показалось, что я слышу какое-то шипение. Я не знал, умеют ли кролики шипеть. Мне казалось, что нет. Но потом я вспомнил, что кошки хотя и мяукают, но шипеть тоже могут, особенно если разозлятся. Я подумал, что крольчиха, наверное, здорово разозлилась. Кому понравится, если раскапываешь его дом? А еще я подумал, она где-то совсем близко. Тогда я снял рубаху и стал копать с новыми силами. Вначале вроде бы мне было приятно работать без рубахи, и лопата не казалась такой уж тяжелой. Но прошло немного времени, и у меня начала гореть спина. Я быстренько надел рубаху. Я знал, что шутки с солнцем плохи. В ауле я иногда отправлялся с мальчишками купаться к арыку. Мы целыми днями загорали на солнце. И на другой день кожа слезала лохмотьями. Мама всегда ругала меня за это и дня три-четыре не выпускала из дому. Потом тело обрастает новой кожей, но вид у нее в первое время непривлекательный. Себя я, правда, не видел, зато другие мальчишки выглядели очень смешно, какие-то пятнистые.
Я почувствовал, что начал уставать. Но тем не менее не собирался бросать свое дело на полпути. Я хотел докопать до конца норы. Я ведь мужчина, значит, должен уметь держать свое слово. Но тут случилось непредвиденное: нора, которую я разрывал, вдруг разделилась на три канала. Я стоял, опершись на лопату, и размышлял, что же теперь делать. В таких случаях всегда легко бывает в сказках. Идет по дороге бедняк в поисках счастья. И вдруг дорога разветвляется на три тропинки. Бедняк стоит и раздумывает, по какой из них идти. И именно в эту минуту откуда-нибудь появляется старая колдунья. "Если пойдешь направо, попадешь в дом белого дива, пойдешь по левой, к черному диву придешь. Пойдешь прямо, найдешь то, что ищешь", — скажет она и скроется из виду. Но сколько я ни оглядывался по сторонам, не увидел никого, кто мог бы подсказать мне верный путь. Но как бы там ни было, я тоже решил копать средний канал, как в сказках. "Интересно, почему крольчиха вырыла себе такую нору? Сначала длинный коридор, а потом от него как бы три отдельные комнаты. Может, каждому крольчонку по комнате и себе одну? Но неужели у крольчихи всего два детеныша? Наша кошка меньше, и то она в сарае за одну ночь сразу шесть котят выродила…"