Саманта фыркает.
– Вечеринка для новичков в доме братства. Вечер. Много напитков, красные стаканчики, потные тела, лёгкие наркотики. Вспоминаешь?
– Точно, совсем вылетело из головы, – он хлопнул себя по лбу и добавил уже мне, – мы пойдем.
– Да вы охренели! – взвизгнула Полли, но её проигнорировали.
– Ну уж нет, Алан. На сегодня хватит с меня, – он слишком настойчиво посмотрел на меня, – не делай этого со мной.
– Прекрати, королева драмы. Я знаю, что ты хочешь расслабиться. В Лондоне родители следили за каждым твоим шагом, но сейчас, – он обвел глазами кафе и вскинул руки, – их здесь нет. Отрывайся, Гри.
Он прав. Как всегда, прав. И это чертовски раздражает меня. Я знаю, что мои отношения с алкоголем вместе дают ядерную смесь, и он знает это точно также. Похоже, что он специально ведёт всех нас на верную смерть, ведь пьяная Грейс – просто гребаная пушка.
– На гранитной плитке, под которой тебя похоронят, будет твоя самая удачная фотография, где ты целовался с Билли, – сдалась я и побеждено выдохнула.
– Я тебя умоляю, солнце, это ещё не самая удачная фотография. Вот та, где ты засунула носок, делая вид, что это твоя третья сиська, – это реальный ужас.
Почему он помнит это? Это мать твою было пять лет назад, и я была тринадцатилетний девчонкой, которая хотела иметь большую грудь. Просто один носок соскользнул из чашечки лифчика, и стало похоже, что у меня третья грудь. Это был самый худший момент в моей жизни.
– Так, парочка, хватит вспоминать свои «романтичные», – Саманта сделала пальцами кавычки, – моменты. Идём переодеваться и на вечеринку.
С неподдельным энтузиазмом Саманта взяла за руку Полли и начала тащить ее за собой, как упрямого коня, в комнату переодеваться. Та всю дорогу ворчала, фыркала на наши с Аланом шутки и периодически «случайно» наступала мне на ботинки, отчего они в один прекрасный момент попросту слетели. Но и тут она промахнулась, потому что Алан взял меня на руки и нёс всю дорогу до комнаты. Надо было видеть лицо Полли: багровое от злости, красные белки глаз бегают из стороны в сторону, губы дёргаются в постоянных фальшивых улыбках.
В конце концов мы всей четвёркой добрались до нужного этажа, и мы с Самантой побежали переодеваться, пока Полли и Алан ушли по своим комнатам делать то же самое.
Взяв ярко красную помаду, я начала заканчивать свой образ: красное короткое жутко облегчающее платье на тоненьких лямках, под которое я не смогла надеть трусики, волосы прямо лежали на спине, а ноги украшали черные лаковые шпильки с открытым носиком. В мои планы не входит соблазнение неудачников и девственников, хотя это одно и тоже, мне просто хочется хотя бы вечером выглядеть шикарно, потому что на утро я буду схожа с овощем.
– Грейс, – промычала Саманта, пока я наносила помаду на губы, а она красила ресницы, смешно открывая рот, – Полли классная, просто она иногда бывает не в себе. Но она быстро привыкнет к тебе, дай ей время.
Я могу дать сучке-Полли хоть сто лет, но что-то мне подсказывает, что даже за миллион лет она не привыкнет ко мне. Во всяком случае, наверное, она ослабит свою ненависть, когда поймет, что нас с Аланом связывает только дружба, но это я доказывать ей не буду, ибо наши отношения – точно не ее дело.
– Ради меня, – жалобно проскулила Саманта, издавая хныкающий звук.
– Боже, ладно, сдаюсь. Я дам ей время, только прекрати выть.
Она, весело пританцовывая бедрами, перекинула сумочку через плечо и вышла из комнаты, а следом и я.
Вы когда-нибудь были в доме братства? Как вы вообще представляете себе логово Сатаны, где живут одни парни? Это место напоминает самый настоящий хаос, преисподняя, чёртов ад. Стены обычно окрашены в синий, коричневый или черный цвета, потому что тот же зелёный, по их мнению, – показатель того, что они не мужики. В воздухе по всюду витает тестостерон, парни топлес, а иногда и совсем голые, передвигаются по дому, не стесняясь публики. Второй этаж, усыпанный спальнями, давно можно переименовать в «Публичный дом». И именно сюда мы и направляемся, ведь если вы были в университете и ни разу не побывали на вечеринке братства – вы не жили.
Перед самой дверь Саманта быстро поправляет прическу и платье, заслужив своими резкими движениями смешок от Полли, которая, кстати, перестала смотреть на меня разъяренным взглядом – теперь просто злым. Уже что-то, не так ли?
Дверь нам открывает высокий темнокожий парень с модельной внешностью, и с открытой дверью музыка, которую мы слышали ещё в кампусе, стала громче в сотню раз. Парень дружелюбно улыбнулся и вытер белую дорожку над губой.