Рисование всегда было для меня слишком интимным моментом, в какой-то степени глубже и проникновенней, чем секс. В такие минуты я всегда оставалась наедине со своими чувствами и мыслями, не желая делиться ими в виде разговоров. Мне всегда нравилось показывать себя на картинах. Понимали эти эмоции лишь те, кто разбирается в искусстве, но разве я желаю кричать на весь мир о своём внутреннем переживании? Нет. Сегодня я первый раз пустила в своё пространство кого-то, но в этом человеке я тону с каждым новым днём глубже и глубже. Лишь он может познать и раскрыть меня так, как никто другой. Лишь ему позволено читать меня как открытую книгу.
Капля краски расползлась по кончику носа, благодаря Диего, который это сделал, тихо смеясь над моим лицом. Сузив глаза, я подхватила чёрный цвет и одним взмахом провела линию на его щеке.
– Это было зря, – засмеялся он, смахнув ладонью краску, но лишь ещё больше размазал её по лицу.
– Это тоже, – улыбнулась я, указывая на своё лицо, где была краска.
– Тебе просто подходит красный цвет.
– А тебе чёрный, – пожала я плечами, за что вновь получила новую порцию узора на лице.
Визгнув, я подскочила со стула и отпрянула в сторону. Наши тела и без того в цветах радуги, а теперь ещё и лица, стягивающие кожу из-за быстрого засыхания. Выпрямившись, Диего поднял один уголок губ, смотря на меня из-подо лба тем взглядом, который всегда сбивал с ног. И сейчас исключений не было. Я приросла к полу, а он успел подхватить меня на руки, сделав резкий поворот вокруг собственной оси, из-за чего крылья за спиной расправились, а я озорно засмеялась, позволяя ему кружить себя.
Вернув меня на ноги в состоянии алкогольного опьянения, но без алкоголя, я оставила поцелуй на предплечье Диего и вернулась к мольберту.
Смотря на то, что у нас получилось: я растянулась в улыбке. Это лучшая картина, написанная мной. В ней всё – каждая клеточка души, которую я отдаю Диего, делающего штрихи вместе со мной. Наверно второе место пьедестала займёт тот образ, который я сделала карандашом в библиотеке. Я никогда и ни за что не выброшу тот рисунок, но и не покажу кому-то. Он всегда будет со мной, как оберег или талисман. Диего его видел, но ему я позволяю видеть свою уязвимость.
– Время пять утра, через пару часов ты должна встать на лекции, – оповестил меня Диего, пока я полоскала кисти.
Вздохнув, я согласно кивнула, но не желала, чтобы эта ночь завершалась, в ней было всё: интимность, нежность, страсть, таинственность и любовь. Она стала той, что притянула нас друг к другу ещё больше, потому что в ней прозвучали признания в любви.
Смыв под душем краску с тел, мы упали в кровать и примкнули в обоюдных объятиях, переплетая руки и ноги.
Также быстро, как пришёл сон – начал верещать будильник, говорящий о том, что пора возвращаться в реальность, где я – студентка, а Диего – преподаватель. Никаких взглядов, прикосновений, улыбок, поцелуев и отстраненных от темы тренировок разговоров. Одновременно с благодарностью университету за наше знакомство, я проклинаю его, потому что мы не можем быть вместе открыто. Мы должны прятаться и скрывать чувства, разрывающие изнутри.
Выскользнув из-под тёплых рук и одеяла, я собрала по полу вещи и покинула комнату. Обычно завтрак готовил Диего, ведь ему никуда не нужно спешить, чего не сказать обо мне. Вряд ли он проснётся до моего ухода, ведь наш сон длился пару часов, но почему-то в это утро я бодра, как никогда ранее. Наверно, чувства окрылили меня настолько, что утро стало добрым. Оно всегда было добрым, если я оставалась у него.
Сделав завтрак для себя, я не забыла о Диего, который вскоре встанет и обнаружит его на столе. Я люблю готовить для него, но никогда не была жаворонком, а вот Диего именно такой, потому что просыпался в пять или шесть утра. Не понимаю, откуда у людей такое рвение покидать кровать в туман и прохладу, когда можно понежиться в тёплой постели.
Горячие ладони коснулись моей талии, а следом за ними, на мою шею легли губы, из-за неожиданности – я вздрогнула, но улыбнулась.
– Ты сошёл с ума.
– Почему? – томно прошептал Диего, оставляя поцелуи за ухом.
– Потому что ты можешь спать ещё как минимум несколько часов.
– У меня тренировка по лакроссу в восемь.
Выдав нечленораздельное мямление, я встретила с ним губами, а следом указала на стул:
– Завтрак готов.
– Мне нравится, что сегодня готовишь ты, – улыбнулся он, направляясь к столу, – и отличная попка.
– Если ты будешь спать дольше, то его могу готовить я, – завернув лицо и посмотрев на то, как Диего вальяжно занял стул, блуждая по мне взглядом, который запускал волну мурашек по коже, после чего, мои глаза обратились к столу, а щеки вспыхнули. Совсем недавно я была на нём абсолютно голой. Диего, кажется, понял всё по моему взгляду, потому что вскинул бровь с ехидной улыбкой на губах. Оторвав внимание от поверхности, я вернула взгляд к мужчине за столом, решив поблагодарить за лесть, – и спасибо за комплимент.