— Так все и было. Как только стало понятно, что бастард зашел слишком далеко, я не смог остаться в стороне, — с удовлетворением произнес магистр. — Это мой долг. Я не воюю с девушками. Тем более, с такими прекрасными. И я их не похищаю.
— А Рамси? — Болтон еще раз поцеловал Вину, отвел ее к одному из кресел, усадил и наконец-то вздохнул с немалым облегчением. Открытый взгляд Вины подтвердил, что она говорит правду. Бастард не успел ее опорочить.
Тирион и Оберин молча наблюдали и не вмешивались.
— Я отдам его вам. Только скажите. Сейчас он сидит в надежном месте.
— Зачем это вам, магистр? Зачем такие хлопоты? — полюбопытствовал Красный Змей.
— Всем нужны друзья. И мне, и вам, и Дредфорту, и Дейенерис Бурерожденной. Вначале я ошибся и выбрал не того человека. Но сейчас, загладив вину, я могу надеяться на вашу дружбу? — он вытянул вперед руку и с многозначительным видом посмотрел на Болтона.
Домерик мог бы многое сказать этому человеку. В первый момент он был буквально взбешен и ошеломлен признанием магистра в помощи Рамси. Вот значит, откуда тот нашел деньги и возможности! Да уж, с таким покровителем можно замахнуться на серьезные дела.
Но после того, как магистр вернул живую и невредимую девушку, многое изменилось. Следовало вспомнить о благодарности. Тем более, хозяин Дредфорта — лорд Русе. И именно отцу принимать важные решения. Такое положение вещей успокаивало.
— Непременно. От своего имени и от имени моего дома я приношу вам искреннюю признательность, — Рик пожал пухлую руку. Хватка у магистра оказалась крепкой. — Правда, меня смущает один момент — вы избавили меня от тех сложностей и опасностей, которые сами же и создали. Пусть и руками Сноу.
— Да, некрасиво вышло. Я признаю, но…
— И значит, мой долг не так велик, как вы его хотите представить, — Болтон понимал, что здесь и сейчас, в чужом доме и незнакомом городе, ему нельзя вести себя слишком независимо и дерзко. Но и промолчать он не мог. Иначе сам себя уважать перестанешь. — Согласны? Разве так не справедливо?
— Справедливость понятие расплывчатое, — по лицу Мопатиса промелькнула тень раздражения. — Но я готов пойти навстречу и войти в ваше положение.
— Это я и хотел услышать, — Болтон понимал, что дальнейшая торговля не принесёт ему пользы. Можно все испортить. Да и красноречивый взгляд Мартелла как бы намекал придержать коней. Сейчас главное вернуться на Север и увезти с собой Вину. А там они еще подумают, кто кому и сколько должен.
— Хорошо… А вы, леди Мандерли? — магистр посмотрел на девушку.
— Уверена, отец и лорд-дедушка также будут вам благодарны.
— Я запомню, — в глазах хозяина заплясали искорки. — И вдруг, кто знает, мне потребуется ваша помощь? Вы ведь поможете, сир Домерик?
— Обещаю, что всесторонне рассмотрю вашу просьбу, — он понимал, что нельзя давать тех обещаний, что могут компрометировать его дом. Что будет, если просьба магистра ему не понравиться или выступит в разрез с честью?
— Это не совсем то, что я хотел услышать. И все же слову Красного Клинка люди верят. Поверю и я, — Мопатис откинулся на спинку кресла и запыхтел как выброшенный на берег кит.
— Вы ведете опасные игры, магистр, — Тирион слез со стула, подошел к окну, отодвинул занавеску и выглянул в сад.
— А разве вы их не ведете? — Иллирио захохотал. — Таков уж этот мир. Он словно создан для подобного и напоминает паутину. Тронул одну нить, а отозвалось совсем в другой стороне. Еще эля? Кстати, теперь, когда нашу компанию украшает леди Винафрид, пора приступить к пиру.
Они долго беседовали в тот день, отдавая должное великолепным блюдам и напиткам. Магистр много говорил и щедро разбрасывал намеки. Несмотря на радость от возвращения Винафрид, Домерик старался ничего не пропустить и понять, что же за игру тот ведет.
«Сырный лорд», как называл его Мартелл, оказался человеком влиятельным и смелым. Он весьма ловко вел беседу. Мартелл и Ланнистер прекрасно его понимали. Сам же Болтон видел, что Мопатис ищет союзников для Дейенерис Таргариен. И уже нашел — он так обернул дело, что Дредфорт и Белая Гавань задолжали ему весомую услугу. И ее предстоит отдать.
Уже под вечер, перед тем, как возвращаться в гостиницу, Домерик отправился в подвал, к Рамси Сноу. Его провожали слуги магистра.
Бастард находился в комнате без окон. Он сидел на узкой кровати, прикованной цепью к стене. Рядом с ним находилась кадушка с нечистотами. Здесь пахло мочой и сыростью.
Когда Болтон заходил в комнату, то взял у провожатого лампу. Видать, её свет ослепил привыкшего к темноте пленника. Во всяком случае, тот не сразу его узнал.
Домерик просто стоял у двери, молча и неподвижно. И наконец, бастард сумел его разглядеть.
— Домерик! Брат мой! Вот так встреча, — Сноу старался выглядеть уверенно и подпустил насмешку в голос. Но Рик видел, вернее, чувствовал, насколько тот испуган. Липкий страх разом заполнил гнилое сердце Рамси. Он буквально сочился из всех пор его тела. Прыщавое лицо приобрело какой-то землянистый оттенок. Даже богатые одежды не могли скрыть ничтожества этого человека.
— Не брат ты мне, — Болтон покачал головой. О чём ему говорить с Рамси? Всё и так понятно. Его и по имени-то называть противно.
В такой ситуации и с таким врагом его предки наверняка бы уже точили ножи, готовясь тонкими лентами срезать со Сноу кожу. Они бы растянули такую месть на несколько дней, а то и недель, превращая его жизнь в кошмар. Домерик же неожиданно понял, что больше не испытывает жгучего желания броситься и порвать бастарду глотку. Благополучное возвращение Винафрид что-то изменило в нём, разом стерев эмоции и чувства. Ненависть? Даже она выцвела и поблекла, как старая одежда в шкафу. Сейчас Сноу напоминал вещь, пустое место, камешек, который попал в сапог. Его надо просто вытащить и выкинуть, чтобы не мешал.
Прозрачные, как благородный хрусталь, глаза истинного Болтона без всякого выражения смотрели на Рамси. Сквозь него. Они видели и не видели его, словно бастарда стерли из этого подвала, из судьбы и из жизни. Пленник не выдержал, сглотнул и опустил голову.
— У нас общий отец. Разве ты забыл? — с деланным безразличием все же усмехнулся Сноу. — Позволь спросить, я уже твой пленник или все ещё магистра?
— Ты мой.
— И что же ты намерен сделать со своим братом? — стало ясно, почему Рамси раз за разом использует это слово — брат. Так он хотел разжалобить его, надеялся на снисхождение. Или на что-то похожее.
— Увидишь. Не торопись, — Болтон резко развернулся и покинул комнату. Идя по коридору, он услышал, как заскрипели петли и стражник с грохотом задвинул засов.
На следующее утро «Дорнийская красавица» взяла курс на Белую Гавань. На ее борту находились Оберин Мартелл и Тирион Ланнистер. Домерик пригласил их на собственную свадьбу, и они не отказались.
Накануне он всю ночь, до самого утра, проговорил с Винафрид, обсуждая всё, что каждый из них пережил и видел. Девушка поведала, как ее подловили и похитили в Белой Гавани, как с ней обращались, как кормили и поили, что она чувствовала и думала, как переживала и надеялась, и как периоды апатии и нежелания жить сменялись верой, что он её найдет.
А он поведал ей свою историю. Как воевал на Трезубце, как в Близнецах прошла свадьба лорда Талли, как король Робб захватил Ров Кейлин и как отправился в Белую Гавань. Об этом он раньше ей писал, но Вина просила ничего не упускать и припомнить мельчайшие детали. Конечно, и о своем посещении Королевской Гавани он не забыл, и о том, как сражался с Горой и нашел новых друзей.
Домерик рассказывал, слушал и с восторгом понимал, что всё произошедшее невероятно прочно связало его с Винафрид. Он и раньше любил девушку, но теперь это чувство вспыхнуло в нем с удвоенной силой. Судя по глазам Вины, ее словам и поцелуям, она любила его не меньше. А вероятней, даже и больше, чем он её.