— У нас не большая техническая проблема… — спокойным тоном начал говорить Даниэль, но Марк его перебил:
— Небольшая? У нас большая проблема…
— Марк, помолчи! — Крикнул Даниэль. Он впервые повысил голос на него, суровым взглядом заставляя понять кто здесь капитан, но одновременно понимая, что перегибает палку. Нервозность давала о себе знать.
Только теперь Оливия поняла, что дело гораздо серьезней, чем она думала. Дело не в ветре. Ветер — всего лишь успокоение самой себя. Еще сидя напротив своих пассажиров, логически сопоставляя факты, она пришла к выводу, о котором заставила себя забыть. Но сейчас, видя тревогу Марка и нервозность Даниэля она поняла, что ее догадка сбылась.
— Сколько? — Ее голос дрогнул, и она тут же прикусила нижнюю губу, осознавая, что та дрожит.
Никто не понял ее слов, даже Даниэль с трудом сообразил, что она имела ввиду. Оливия была слишком умна, чтобы спрашивать о количестве минут или часов. Она имела ввиду другое — стойки шасси. За последние месяцы, проведенные с этой девушкой, Даниэлю казалось, что она читает его мысли. Иногда он молчал, она говорила за двоих. Она говорила за него именно то, о чем он думал.
— Только передняя.
Холод пробежал по ее коже, покрывая мурашками. Оливия опустила пустой поднос и закрыла глаза. Секунды на то, чтобы вся жизнь пробежала перед глазами. Почему небо так не справедливо?
Глава 56
— Уважаемые Леди и Джентльмены, говорит капитан, я прошу несколько минут вашего внимания.
Было страшно слышать это, впервые его голос не радовал. Оливия стояла в проходе между рядами, потупив взгляд в пол. Она не могла сейчас смотреть в глаза пассажирам, она не имела права показывать им свой страх. Сейчас, слыша признание капитана, пришло осознание того, что она перестала дышать на это время. То, что было страшно для нее, для пассажиров будет страшнее в трижды. Но им везет только в одном — они не узнают правды о том, что на самом деле им грозит при посадке, Даниэль никогда не признается в этом никому, даже членам своего экипажа. Но она слишком много читала книг из старого шкафа, стоящего в большой комнате своего дома. Лучше бы она не читала их никогда.
— Мы имеем небольшую техническую неисправность передней стойки шасси. В процессе ухода на второй круг не удалось ее устранить и мне придется сажать самолет без переднего шасси. Я очень прошу вас сохранять спокойствие в салоне и исполнять все инструкции бортпроводников. Нам необходимо ваше сотрудничество. Посадка пройдет в аварийном режиме, в аэропорту уже идет подготовка к принятию борта. Сейчас мне необходимо время, чтобы выработать топливо и подготовить самолет, на это уйдет приблизительно полтора часа. По окончании этого времени, я выйду с вами на связь и сообщу о дальнейших наших действиях. Прошу вашего понимания и уважения к персоналу, настоятельно рекомендую не расстегивать ремни безопасности.
Он отключил микрофон и только теперь Оливия посмотрела на пассажиров, понимая, что ее взгляд полон сочувствия к ним. Они молчали и лишь испуганные глаза некоторых из них постепенно наполнялись слезами. Молитвенными взглядами они просили поддержки, и Оливия вымученно улыбнулась. Это получилось искусственно, она выдавила из себя улыбку, сейчас это было важным для них.
Микрофон вновь включился и уверенный голос Келси начал давать наставления: снять все украшения и обувь, снять очки, убрать мобильные телефоны, положить под сиденье дамские сумки, при посадке обхватить голову руками и наклониться к коленям. Она инструктировала их о спускании по надувным трапам и просила не паниковать, и делать все спокойно.
Оливия раздавала своим пассажирам бумажные пакеты, и они дрожащими руками снимали украшения, часы, очки и клали внутрь, лишь перешептываясь между собой.
— Вам принести воды? — Она присела возле женщины, видя, что та смотрит в одну точку.
Женщина повернулась к ней, смотря красными от слез глазами:
— Вы боитесь?
Вопрос, который сейчас актуальный ни только для пассажиров. Боится ли она? Ее кожа стала бледнее в разы, озноб изнутри заставляет сердце биться разными ритмами, ее руки дрожат, она с трудом стоит на ногах, мечтая оказаться в туалетной комнате, нагнувшись над унитазом. Ее тошнит от нервов.