— Боже, — прошептала Нина и только сейчас Оливия осознала, что была не одна. Она обернулась к подруге и увидела ее сочувственный взгляд. Она отвернулась, понимая, сколько людей еще видели это. Пол экипажа… и весь салон… Три его слова рушили ее карьеру, рождая новое чувство — безразличие ко всему. Сейчас важнее его слов была лишь удачная посадка.
Быстро возвращаясь обратно в кабину, Даниэль успевал осматривать сидящих на своих местах пассажиров, их готовность к посадке, получая лишь удивленные взгляды. Кто — то плакал, вытирая слезы с красных щек, кто — то касался его, пытаясь получить поддержку хотя бы в его взгляде.
— У меня осталась жена и двое детей, — мужчина просто сказал, но другой его перебил:
— Мы только что поженились и летим в свадебное путешествие в Дубай…
— Моя мама ждет меня сейчас в аэропорту…
— На вашем борту вся моя семья…
Каждый человек — это маленький мир. Они все боялись его потерять. Даниэль остановился возле первого салона, где люди остались без Оливии. Он взглядом окинув их и громко произнес:
— У нас еще 4 стойки основных шасси. Все будет хорошо. Я в этом уверен. Выполняйте указания старшего бортпроводника.
— Где наша стюардесса?
— Я открою вам аварийный выход, но без моего приказа не думайте даже вставать со своих мест. Ждите меня.
Он быстро открыл дверь в кокпит, вошел внутрь и сел на свое место, оценивая визуально ситуацию. Он успел, понимая, что еще есть время пристегнуть ремни:
— Беру управление на себя, — он схватил сайдстик и тут же послышался отсчет «тысяча». Он успел вовремя.
— Ты с ума сошел? — Крикнул Марк, — ты спятил? Ты не имел права выходить от сюда даже под дулом пистолета…
— Поговорим об этом позже, — перебил его тираду Даниэль. Сейчас все слова были фоном лишь общей картины — он отчетливо видел вдалеке огни полосы. «Садиться параллельно земле» — теперь его голова ясная, теперь он точно сделает это.
Марк замолчал и опустил рычаг выпуска шасси. Еще была надежда, что носовая стойка выпадет, но опять сигнал тревоги раздался в кокпите. Даниэль уже не обращал на него внимание, опуская нос самолета ниже.
— Приготовиться к аварийной посадке, — Марк связался с салоном и тут же голос Келси долетел до ушей Оливии: «Опустите голову вниз и накройте ее руками».
Девушка скинула красные туфли в сторону и подчинилась ее указаниям, затаив дыхание.
Люди говорят, что в такие моменты вся жизнь проносится перед глазами. Это ложь. Перед глазами проносятся лишь мысли о самых близких… их лица…чувство страха. Хочется надышаться, но приходит понимание, что ты вовсе не дышишь. Ты ждешь…и веришь, что сможешь вздохнуть полной грудью, когда все закончится… Или не вздохнешь уже никогда. Кто — то молится, кто — то плачет, сжимая свою голову руками. Специально сильно, чтобы чувствовать, что ты еще жив. Кто — то стонет и слышит свой голос — это признак жизни.
Оливия молчала, зажмурив глаза, но темнота душила ее. Слишком рано для темноты… Она хотела видеть все, что видел сейчас Даниэль. Не правильно прятаться от света, правильно смотреть в глаза реальности.
Она выпрямилась и взглядом обвела салон… Лишь спинки кресел, стон и детский плач. Люди приготовились к посадке, их головы наклонились к коленям. Она одна сидела прямо, рукой сжимая тугую лямку от ремня безопасности. Она ждала…думая лишь об одном — Даниэль сделает все, чтобы выжить. Иначе быть не могло…Его последние слова, это не прощание. Он слишком сильный, что бы сдаться сейчас…
Пол затрясся под ее ногами, захотелось их резко поднять… Кто — то закричал, ощущая тоже самое. Но она продолжала молчать, теперь упираясь ногами в него и давя, стиснув зубы. Секунды превратились в бесконечное время, она слышала молитву Нины и вспомнила отца. Молился ли он, когда самолет падал в черные воды океана? О чем думал он? Что прошептал в последние секунды своей жизни?
— Пожалуйста… Даниэль… — Ее губы молитвенно шептали это имя, — ты сделаешь это…
Но лязг металла и крен носовой части заставил ее замолчать и посмотреть на салон в пустом мысленном молчании, поняв одно — она сидит выше всех. Нос упал, создавая шум во всех салонах. Люди ахнули, хватаясь за спинки кресел перед ними. Сила тянула в носовую часть и лишь ремни удерживали ее, заставляя сидеть неподвижно, чуть дыша и прислушиваться к двигателям. Они продолжали работать, таща по полосе их самолет, раздирая металл обшивки кабины пилотов. Время остановилось вместе с дыханием.