Она сделала шаг вперед, желая еще раз увидеть глаза цвета кофе, и Нина отпустила ее. Но ноги не шли, а сухие губы лишь что — то шептали, боясь быть услышанными. Хоть бы он не обернулся…
Даниэль замер возле двери и резко оглянулся назад, встречаясь с небом в глазах этой девушки. Затуманенный взгляд полон боли… Небесная гладь в самый дождливый день. Она переживала за него больше, чем он сам за себя. Но сейчас Даниэль понял одну простую вещь— он переживает за нее. Они поменялись ролями.
Два шага назад и его рука коснулась ее руки, перекладывая твердую вещь в ее ладонь и зажимая ей пальцы:
— Жди меня дома. — Он слегка улыбнулся и шепнул ей на ухо, — я здесь не задержусь надолго, это просто формальность.
Оливия молчала, боясь произнести хоть слово, чтобы не разреветься перед всеми. Ему сейчас тоже не нужны ее слезы, она должна быть сильной для него.
Келси рукой провела по плечу Даниэля, привлекая его внимание. Ее взгляд полон сочувствия, но слова оказались другими:
— Мы все с тобой, Даниэль, знай это. Мы не видели тебя в салоне самолета… Может, ты и был там, но мы настолько были заняты подготовкой к посадке, что это ускользнуло от нашего внимания.
Она улыбнулась искренне, на секунду закрыв глаза и кивнув, как поставив печать под своими словами.
Даниэль обвел всех взглядом, осознавая ее слова. Его экипаж сейчас доказывал, что они одна команда. Сплоченный экипаж. Мечта любого капитана. Но он промолчал, в его планы не входила их ложь. Хотя это больше походило на недосказанность и не является ложью.
— Нас ждут, Даниэль, — недовольный голос Марка заставил сделать шаги в обратном направлении. Среди сочувствия и понимания капитан встретился с недовольным взглядом второго пилота. Впереди ждет тяжелое собрание, полный крах карьеры, как удар самолета о землю.
Дверь скрипнула за ними и этот скрип, как скрежет по стеклу металлом, привел Оливию в реальность. Только сейчас она разжала пальцы, смотря на ключи в своей ладони. Ключи от его дома… Сжав их снова, чувствуя боль от острых зубцов, она прижала их к груди. Он оставил их ей в доказательство своих чувств… Она приняла бесценное доказательство, доказывая свои.
— Я отвезу тебя, — шепот Нины на ухо заставил вздрогнуть. Еще капля сочувствия к ней и можно с легкостью разреветься.
— Я на машине, — кивнула Оливия, даже не удосужусь посмотреть в сторону своих коллег.
Сейчас ей хотелось быстрее добежать до машины, захлопнуть дверь изнутри и нажать педаль газа. Но это побег от реальности. Бежать всегда проще, чем говорить правду, смотря людям в глаза.
Все еще держа ключи в сжатой ладони возле груди, как талисман на удачу, она обернулась, встречаясь со взглядами людей. За год они стали ее семьей. Все до единого, без исключения. Кто — то стал ближе, кто — то был дальше. Но они все одна команда. За весь год никто из них не позволил усомниться в себе… Кроме нее самой. От этого факта ее зазнобило. Но она готова принять тонны правды о себе из уст этих людей.
— Прежде чем начнете говорить вы, — произнесла она монотонным голосом, — я хочу сказать первая, но не для своего оправдания…Просто сказать, что мы не подвластны трем вещам: рождению, смерти и…. любви. Но я могу точно сказать — любовь рождается на небесах.
Голос дрогнул, больше не было сил говорить. Она лишь смотрела на своих коллег, но не видела их лиц. Все они стали мутным пятном.
— А разве мы ждем оправдания?
Голос Мирем вывел Оливию из транса. Она вновь ощутила на своих плечах руки Нины и сейчас это ощущалось сильнее.
— Любовь не выбирают. Она либо есть, либо ее нет. — Мирем подошла к Оливии и обняла ее, прошептав на ухо. — Скажи, какого это — любить своего капитана?
— Ужасно, — вздохнув, ответила та, — и прекрасно, опасно и волнительно.
Мирем улыбнулась, сильнее прижимая девушку к себе:
— Все будет хорошо. Мы с тобой.
— Оливия… — Прошептала Келси, — вы же не ладили друг с другом… Как это случилось?
Мирем разжала объятия, и девушка почувствовала себя одинокой. Теперь она не чувствовала даже рук Нины:
— Это всего лишь отрицание голоса сердца, мозг не желал слушать его. Это была борьба разума над чувствами. Но сердце нельзя заставить молчать…
Она поняла это, когда развернула записку Мелани в Гамбурге возле бассейна: «Спроси свое сердце». Она впервые задала этот вопрос и получила ответ, который боялась услышать. Разве сердце не шептало ей правду весь год? Оно задыхалось от крика, но Оливия игнорировало это. Так было проще. Ненавидеть Даниэля Фернандеса было проще, чем любить его.