– Сдаться? С какого перепуга?! – возмутилась Грымова.
– Верните нас обратно! – сказала Аня.
Разноцветный фламинго спикировал на место побоища из синих небес, каркнул и, выставив красные лапы, сел на пальму. Точнее, обхватил ствол когтищами и завис под углом девяносто градусов, рассматривая пришельцев.
Старец щёлкнул посохом и пробасил:
– Подчиняются мне все иномирцы! И вы будете, девицы! Не подчинитесь, охладите пыл в казематах Моргуусы, пока не научитесь уважению!
– Погодите, мы уважаем вас, мастер, – сказала Рита. – Но мы ничего не понимаем. И просим исправить ошибку и вернуть нас в наш мир. Тогда мы не успеем натворить ничего противозаконного. А за этих, – она показала рукой на побитых аборигенов, – приносим наши глубочайшие и искренние извинения.
– Вас вернуть я не смогу, – по-шаляпински ответил старец, добавив драматизма голосу. – Проходы в тканях пространства и времени способны открывать только дживы – одарённые души. И, думаю, девушка Анастасия, которая пропала, и есть джива! – Он ткнул посохом в девушек и рыкнул, как точку поставил: – Так как вы все абсолютно бездарны!
– Сам такой, – пробурчала себе под нос Грымова.
– Упс, – закусила губу Крохина. – Нас что, выдра закинула?
– Мда… Вот это новости, – громко выдохнула Рита. – И где теперь её искать?
Глава 3
Акула поднырнула под гигантскую арку в скале, вынесла нас в невероятную по размерам пещеру и шлёпнулась пузом на каменные плиты.
– Кырлаг уещи, – сказал довольно мой похититель и подхватил меня на плечо.
Честное слово, мешком мне быть не нравилось! Поэтому я жалостно попросила:
– Отпустите меня, пожалуйста!
Похититель хмыкнул. Так же ловко, как забегал, сбежал по жабрам вниз. Я заподозрила, что акула была дрессированной и жабры распускала специально – для удобства наездника. Он поставил меня на плиты. В кедах хлюпнуло, короткая юбочка прилипла к бёдрам, футболка с надписью «Я люблю тебя, Париж!» тоже, и с волос лило на пол, как с не выжатого пододеяльника. В общем, мокрая курица, вид катастрофический. Клацая зубами от страха и холода, я скукожилась. Но, подняв глаза, с удивлением обнаружила, что мой похититель гладит акулу по морде и похлопывает, как боевого коня, приговаривая что-то типа «кабур-чабур». Чудовище при этом с наслаждением жмурилось. А ведь могло бы запросто и руку по плечо откусить, как чупа-чупс…
И не боится он такое чудовище! Внутри меня к страху примешалось подобие уважения. Нравятся мне смелые мужчины, пусть и сама я трусиха жуткая.
По идее, надо было в момент этой идиллии искать пути к побегу, но, оглядевшись, я предпочла стоять на месте. Рядом с громадным бассейном, существующим вместо стойла, располагались бассейны поменьше – в них плескались кашалотики и сверкающие красным три медузы размером с «Дэу-Матиз». Кашалотики подлетали на крыльях и плюхались в воду, попадая брызгами на медуз. Те шипели и тянули страшные щупальца к нарушителям спокойствия. В стойле справа дремал трёхметровый осётр с шипами по всей длине и острым хищным носом, похожим на пилу. Громадный купол – больше, чем в цирке, сплошь облепили розовые и белые сталактиты, причём белые светились на концах, освещая морскую конюшню лучше, чем лампы в метро.
Я отёрла ладонью воду с лица и осторожно глянула на моего похитителя. Красивенный и огромный ростом, он был затянут в чёрные кожаные одежды, на ногах – сапоги с подобием шпор, на бедре болталась сабля и ещё какие-то железяки весьма устрашающего вида. В косы вплетены жемчужины. В ухе одна, крупная – будто гаджет от мобильного телефона. Хм…
Кто он такой, чёрт побери? Пират? Морской царь? Или укротитель акул и повелитель ухи? Тот с интересом зыркнул на меня.
– Хохо, – сказал он, глядя масляно на мои ножки, потом посмотрел выше и протянул: – Мухарка фуу, мэ фуу вах!
От «фу» я хотела оскорбиться, но потом даже слегка плечи расправила – приятно, что я «вах». О, а может, он армянин? Ну, из исторических островных поселенцев, уехавших второй экспедицией искать золотое руно и затерявшихся в географии триста тысяч лет назад? Подумаешь, нос прямой и глаза синие! Вон у актёра Харатьяна вообще только фамилия армянская. Я решила сверкнуть своими скудными познаниями в армянском и сказала:
– Бареф дзес! – кажется, так здороваются мои однокурсники между собой.
– Дзес?! – яростно взметнулись брови у красавца, и последовала тирада, из которой я поняла, что, видимо, он всё-таки не армянин… Потому что «дзес» для него было что-то плохое. Он так наступал на меня, что я попятилась. Споткнулась, красавец тут же меня поймал, но не поставил на ноги, а прижал к себе. Наклонился так, что его лицо оказалось совсем близко. Меня обожгло горячим дыханием. Его глаза подведены чёрным, почти, как у древних египтян. С толстыми, но аккуратными стрелками. Аж неудобно стало, что у меня только реснички чуть-чуть подкрашены, а губную, я, наверное, съела, кусая губы, пока лежала пузом на акуле.