Кроме того, им исследованы были долина Кунар с её побочными – от Мирканы до Гейлана; затем Робертсон проник в одну из значительнейших внутренних долин Кафиристана, называемую магометанами Вирон, а кафирами – Презун. Эта долина имеет священное для кафиров значение и бесспорно составляет интереснейший уголок страны. Если д-р Робертсон посетил не весь Кафиристан, то зато, потратив на изучение его ограниченной части более года, – изучил ее более или менее основательно. Дальнейшее исследование было немыслимо, – вражда мелких племен в особенности представляла затруднения, и вопрос заключался не в том, чтобы продолжать изучение края, а в личной свободе; одно из племен задержало Робертсона и хотело иметь его в плену до тех пор, пока индийское правительство не выкупит его ценою многих тысяч рупий и ружей.
Племя камов, с своей стороны, вежливо, но решительно, предложило Робертсону оставить Кафиристан и не пропустило путешественника в долину Башголь, к племени лютдов, которые приглашали Робертсона к себе вторично, с целью провести его в долину Бирон, в презунам.
К несчастью, в это время лютды совершили набег в долину Бирон и на другую территорию, которую Робертсон собирался посетить, что весьма осложнило обстоятельства, и когда Робертсону удалось проникнуть в Башголь окружными путями, к его великому огорчению он нашел любезность к нему лютдов весьма охладевшею… Находясь под сильным влиянием читралийцев, лютды также предложили Робертсону оставить страну, и ему пришлось вернуться к камам, с частью которых он нашел средство помириться и даже до такой степени, что когда прибыл в Кам-Даш, то застал племя, готовое взяться за оружие друг против друга в защиту его, Робертсона. Кровь не была пролита, и Робертсону с помощью камов удалось все-таки проникнуть во внутреннюю долину, – предмет его желаний, – но удалось с большими затруднениями.
Зскорт, данный Робертсону, состоял именно из его противников; это было sine qua non его путешествия, и телохранители шантажировали доктора-дипломата и не раз делали вид, что бросают его в самые критические моменты. В конце концов Робертсону пришлось бегством спасаться от своего эскорта.
При таких обстоятельствах, изучение страны и составление заметок если не невозможно, то весьма затруднительно; но д-р Робертсон в «Report'е» своем говорит, что к враждебным действиям кафиров и прочим затруднениям в путешествии он настолько привык, что смотрел на все это как на мелкие заботы цивилизованной жизни, и друзья кафиры, таким образом, разрушали лишь «монотонность» путешествия и заставляли ум доктора быть более деятельным.
«Если от наблюдения моего скрылось что-либо существенное, то это, следовательно, моя вина, а не друзей-кафиров», – прибавляет почтенный дипломат и уверяет, что в Кафиристане им оставлено много искренних друзей, к которым бы он охотно вернулся.
Несмотря на неоднократные волнения и столкновения, Робертсон не сражался с кафирами, – они сами дрались из-за него между собою; правда, раненых было не мало, но убитых не было;