У доктора Скота никогда не было недостатка в недостатках, но, по крайней мере, никто не может упрекнуть его в компетентности, так, например, когда на Вакханаль обрушилась эпидемия аппендицита, первым пострадал Беарн, но мы на это не обратили внимания, сказали: Что, живот разболелся? Ничего, меньше будешь жрать на выходных, но на выходных он вообще ничего не ел и постился бы еще сотню лет, кабы Аженор не принялся орать: Я заболел, хоть это и неправда, но он всех так переполошил, что хотелось его заткнуть, мы пришли и застали Беарна в постели, комната сплошь залита блевотиной, Аженор непринужденно ворковал, чего не скажешь о докторе, который не прихватил с собой сапоги, за одну секунду он понял, что дела плохи, аппендицит перешел в перитонит, надо оперировать, вот только Скот отказывался это делать, пока Беарн не черкнет три слова, чтобы снять с него ответственность, если вмешательство закончится жмуром на столе, но Беарн ничего не подписывал, ему хотелось доставить своей смертью побольше неприятностей, поэтому Капо пришлось взять операцию на себя, он не рисковал отстранением от должности, поскольку не занимался практикой, и все прошло бы превосходно, если бы только Цуцик не забыл продезинфицировать скальпель, которым уже разрезали три будущих трупа в самом Вакханале, его еще называли скальпелем-убийцей, ну и, конечно, Беарна тоже пришлось бы похоронить, если бы речь действительно шла о перитоните, но это просто был сильный кишечный грипп, так что температура спала, как только Беарн выпил грога, живот пришлось зашить, скальпель после этого заржавел — короче, мы просто вылечили инфекцию.
Через неделю Сорвиголова тоже оказался прикованным к постели и стонал на ней в одиночку, что совершенно не нравилось Капо, ведь в таком состоянии паренек уж точно никого не трахнет, доктор Скот изучил характер болей и выявил аппендицит, снова надо было оперировать, Капо охотно подписал согласие на вмешательство горе-хирурга, поскольку лежачий сын доставлял неудобства, и если бы Сорвиголова помер на столе, Капо все равно получил бы взамен огромную страховку, так что, околеет паренек или оклемается, Капо вполне устраивало и то и другое, однако реальность оказалась не столь радужной, потому что Скот запорол операцию, но не настолько, чтобы Сорвиголова тут же и скопытился, в пятницу началась такая агония, что, казалось, до конца недели он не дотянет, но в понедельник он был все еще жив, хотя и страшно мучился, в следующий понедельник его состояние нисколько не ухудшилось, а через три месяца он почувствовал себя лучше и выписался из клиники, но должен был, как минимум, полгода воздерживаться от блуда, иначе стал бы импотентом, в чем никто заинтересован не был, для Капо это явилось тяжким ударом: Сорвиголова, включая еду, влетал в копеечку и не приносил никакого дохода, так что отец вскоре велел ему снова ложиться в постель, с кем велят, первым его клиентом после выздоровления стал Скот, Сорвиголова нисколько не пострадал, но история с аппендицитом на этом не закончилась: столь поспешные шашни с больным не принесли доктору удачи и его тоже пришлось оперировать, Капо хотелось непременно поорудовать скальпелем еще разок, чтобы вернуть обратно свои денежки, но Скот задачу ему не облегчил и орал как недорезанный, Капо даже пригрозил, что, если гвалт не прекратится, он уйдет и ничего делать не будет, доктор испугался, что его бросят на произвол судьбы со вспоротым животом и больше не пикал, по окончании спектакля все уже собрались домой, но Беарн, знавший не понаслышке, что такое операция, зашел сказать: Да это просто сильный грипп, и похлопать Скота по животу, доктор подскочил бы от боли до самого потолка, если бы не был привязан к кровати, чтобы не дрыгался, ведь в ту пору они с Капо не ладили и он не хотел попадать к нему в лапы, но Цуцик был слишком неумелым для такой операции, Беарн разрядил обстановку, и доктор громко рассмеялся, что довольно вредно при аппендиците, мы уж думали, он отбросит коньки, но тут ничего нельзя поделать — он живуч, как все богачи, которые беспрерывно копят силы, и неделю спустя рысил, будто мальчонка.