Родители хорошо понимали, что их сын живет в свое удовольствие, но им не удавалось ничего изменить, они придумали выгонять его на улицу голяком, чтобы привить чувство стыда, однако он отлично с этим справился и даже, наоборот, стал заводить знакомства, и родителям пришлось снова его одеть, наконец появились спасительные акулы, поначалу отец Эрбера говорил о них лишь для того, чтобы успокоить ребенка, но дурачок быстро слетел с катушек и впал в настоящую панику, он ни разу их не видел, а когда расспрашивал Беарна или Капо, те городили в ответ полную чушь, Эрбер принял это так близко к сердцу, что даже хотел свести счеты с жизнью, но ничего, естественно, не вышло, он бросился в Борж, чтобы наконец покончить с акулами, но те им побрезговали, ничуть не кишели и даже не знали, что делать с таким идиотом; когда он, целый и невредимый, выплыл на берег, то держал в руках карпа, удачная рыбалка вместо утопления, ничего не изменилось, и снова пришлось задаваться вопросом, какой смысл в том, что Эрбер, перед тем как лечь вечером спать, с опаской отворяет дверь своей комнаты, чтобы проверить, не прячется ли там акулочка, воображал ли он, что преодолеет себя, если найдет хотя бы одну? Единственным результатом этого упорства был плохой сон, мать Эрбера дурнела с каждым днем, пока не стала вылитым портретом собственного мужа, сестра наконец-то померла, хотя лучше бы уж настал черед родителей, и озлобленному Эрберу смертоносные способности акул стали казаться преувеличенными — не заняться ли убийствами самому? Словно того, что он упорно продолжал жить, было недостаточно для расправы над родней, надо было еще орать среди ночи и будить наемного работника вместе с его супругой — сам-то он хоть когда-нибудь вкалывал? Что он знал о жизни, если не считать электрических поездов? Поначалу он и в них ничего не смыслил, подталкивая паровоз рукой, Эдисон его бы придушил, поезд сходил с рельсов, а когда провели 220 вольт, Эрбер все взорвал — таким мудреным оказался для него трансформатор, к тому же мальчишка худел на глазах после каждого наказания, лишаемый десерта, а потом закуски и основного блюда, рахитичный ребенок — как это лестно для родителей, и он стрелял по ним из револьвера, одолженного товарищем, к счастью, тот заряжался пистонами, Эрбер в очередной раз избегал каторги, но это не могло длиться вечно, однажды он ударил отца ножом для мяса, но промахнулся, в общем, мы так точно и не узнали, его мать умерла от удара кинжалом в спину, а отца Эрбера в тот же вечер забрали в сволоченский централ, дело выиграл паренек, жандармы тут же его отпустили, отец, который годами его кормил, обстирывал и давал ему приют, не требуя взамен ни сантима, сел за решетку, брошенный на растерзание полиции, но по-хорошему пожалеть надо бы Эрбера, которому достался в наследство дом за двадцать миллионов.
Впрочем, он рыдал с утра до вечера, рассказывая бессвязные истории, так, у него случались галлюцинации, он буквально приходил в ужас, когда часы били полночь, у кровати Эрбера якобы появлялся отец, страшно гремя кандалами, с головой супруги под мышкой, и говорил пареньку: Это из-за тебя она померла, как будто это походило на правду, мы ничего не понимали в этих бреднях, только то, что Эрбер каждую ночь обсирался из-за привидений, а днем был замученным, и как-то раз ему даже взбрело в голову изменить ножом свою линию жизни, на его руку больно было смотреть — кровавое месиво, мы проследили за тем, чтобы его не отвели к доктору Скоту, и тут-то как раз возьми и зайди мадмуазель Робика, она сжала его в объятиях, пытаясь успокоить, можно себе представить, какую травму получил ребенок, которого тискала у всех на виду этакая образина, пришлось тащить Эрбера к Скоту, ну и правильно, ведь там были сущие пустяки, лейкопластырь остановил кровь, но мадмуазель Робика продолжала разыгрывать потрясение, она приютила на время парнишку и отправила его в школу, товарищи его обожали, ведь он не знал ничего на свете и от него смердело, но учитель Бинго предупредил, что закроет перед ним двери класса, если он снова придет таким грязнющим, и Эрбер смиренно пошел мыться к Беарну, это все же не так мучительно, как перед Робичихой, Беарн оставался в ванной и фотографировал, пока Эрбер принимал душ, изредка горячая вода переставала течь, когда мальчик был весь намыленный, поскольку из-за строительства дамбы возникли перебои с водоснабжением, тогда Беарн нагревал на плите тазик и собственноручно поливал водой зад и член паренька, выдавая пену за сперму; мы охотно покупали фотографии, уж очень увлекательно было наблюдать за ростом Эрбера, изменявшегося с каждым месяцем, оставаясь при этом славным мальчиком, которого так приятно посадить в наручниках в клетку, чтобы он вопил, когда ему вставляешь, Беарн обходился с пареньком, как Капо с сыном, и мы считали, что Аженор терпеть не мог Эрбера, поскольку не выносил конкуренции с ним в сердце Беарна, но на самом деле он ненавидел его, поскольку ненавидит сирот, точь-в-точь как и миллиардеров, поскольку он желчный попугай, уверенный, что нет ничего краше амазонских лесов, но если даже оплатить ему перелет до Бразилии, он, конечно, не полетит, потому что все это ложь: он слишком ленив и не станет испытывать судьбу, а так и будет сидеть на своей жердочке в Вакханале, он ненавидит всех на свете — мы отвечаем ему сторицей.