Конечно, все тут понимают, что ему необязательно устраивать тут демократию, а достаточно просто издать указ, который все обязаны будут исполнить. Но он пошёл им навстречу и вывел решение проблемы в плоскость Совета — это должны оценить.
— Далее, — продолжил он, после того, как установилась тишина. — Справедливое распределение земли должно способствовать уравнению возможностей крестьян — это должно заложить основу ликвидации кулаков, как класса.
Да, это классическое «отнять и поделить», но других способов решения внезапно назревшей проблемы Аркадий не видел.
Грабежа он не допустит, имущество останется при кулаках, но вот много земли у них больше не будет.
— После исполнения этих этапов, я издам указ, запрещающий крестьянам иметь больше шестнадцати гектаров пахотной земли на одну семью, — заявил Немиров. — Земля эта будет принадлежать крестьянской семье, с правом продажи, но каждый акт продажи будет осуществляться исключительно через комитет распределения земли.
Коррупционные возможности это открывает просто потрясающие, но явление это будет временным. По замыслу Ленина, артели и коммуны очень быстро всех сожрут, поэтому комитет быстро утратит свою актуальность. Да и Дзержинский скоро приедет — ему Аркадий собирался поручить борьбу с коррупцией, для чего через Совет будет учреждён антикоррупционный комитет.
Феликса Эдмундовича держат в Петрограде какие-то неотложные дела, но он звонил — скоро выедет.
— Предлагаю обсудить мой план действий, а уже завтра выставить его на голосование, — произнёс Аркадий. — Иных способов борьбы с кулаками я не вижу, но если у кого-то есть более действенные альтернативы — предлагаю их озвучить.
Глава двадцать первая. Невинная жертва
*14 марта 1919 года*
«А им и деваться было некуда», — подумал Аркадий, идущий в комендатуру.
Его план действий был принят в первом чтении.
Может показаться, что он очень зря потратил время на демократию, но есть нюанс — легитимность.
Да, он военный комендант, он имеет большие полномочия и может провести это указом, но это, де-факто, военная диктатура, поэтому отношение к его плану может стать отрицательным.
А тут Совет единогласно принял предложение, поэтому с него взятки гладки — осталось только грамотно всё реализовать…
«Не так уж это и трудно, если подумать», — пришла в голову Аркадия мысль, когда он завернул на нужную улицу.
— Эй, гражданин начальник! — окликнул его кто-то.
Он обернулся и увидел четверых крестьян. Все крепкие, одеты в добротную одежду — это было необычно и подозрительно. Крестьянство бедствует почти поголовно, а эти, явно, хорошо кушают и одеты неплохо.
— Чего вам, граждане? — спросил он, опуская руку на кобуру.
— Кончай его! — среагировал самый высокий из этой кулацкой делегации и полез за пояс.
Аркадий, уходящий за угол жилого дома, на ходу выхватил пистолет.
Началась стрельба. У подкулачников, а это точно они, были Наганы, выдававшие себя характерными звуками выстрелов.
Немиров ненадолго выглянул из-за угла, оценил ситуацию, после чего бросился в бегство. Численное превосходство решает, даже если у тебя самозарядный пистолет…
Скрывшись в узком переулке, он взвёл свой наградной Кольт и приготовился встречать противника на более выгодных для себя условиях.
Не ожидал он, что кулаки среагируют так быстро. Он-то думал, что они не решатся переть на власть человека, в распоряжении которого есть целая дивизия очень умелых и злых красноармейцев.
Впрочем, кулаков тоже можно понять. Решение Совета рабочих и крестьянских депутатов ставило жирный крест на их деятельности. Можно было проглотить это и смиренно встретить свой конец, а можно было отомстить главному виновнику.
— Он сюда побежал! — ворвался в переулок один из подкулачников.
Два выстрела, оба в грудь — готов.
Тело завалилось на утоптанную землю и начала обагрять её кровью. Останавливающее действие у пули, имеющей диаметр 11,43 миллиметра — врагу не пожелаешь. Точнее, пожелаешь только врагу.
Понимания тактики у подкулачников не было, поэтому в переулок ворвалось ещё двое. Серия из четырёх выстрелов — оба готовы.
Хладнокровное убийство троих человек не вызвало у Аркадия никаких эмоций. Единственное, что его заботило — остался последний. Перезарядив пистолет, он приготовился к очень небезопасному размену.
— Ах ты, сука!!! — завопил подкулачник, высунувшись из-за угла здания. — Тебе кирдык, коммуняка!!!