По сообщениям разведки, составы делали многочисленные рейсы, оставляя солдат в чистом поле, на удалении двадцати-тридцати километров к востоку от Екатеринбурга, а затем возвращались за оставшимися. Но затем, когда стало ясно, что РККА готовит штурм города, составы уехали окончательно.
И Аркадию сейчас было очень непонятно.
А непонятное — это, по умолчанию, что-то плохое.
Генерал Брусилов, командующий 1-й конной армией, попробовал догнать отступающие войска противника, но Корнилов предвидел, поэтому на пути к станции Богданович стоит крупный заслон, при двух казацких кавалерийских корпусах, уже окопавшийся и готовый к бою. Сейчас идут тактические манёвры, в ходе которых Брусилов хочет обогнуть заслон и разбить его.
Это понятный для генералов Корнилова тип боевых действий, поэтому сейчас к востоку от Екатеринбурга происходят интенсивные манёвры и короткие перестрелки, не утихающие ни днём, ни ночью.
Немиров, конечно, создал своей тактикой очень много работы для кавалерии, но вот именно такие боевые действия, как в довоенных тактических наставлениях, в истории РККА происходят впервые.
Там всё решать будет тактический талант генералов.
— Ладно, будем наблюдать, — произнёс Аркадий. — Увидим, что задумал Корнилов.
*9 июня 1919 года*
— Всё ещё непонятно… — изрёк начавший беспокоиться Немиров.
Он смотрел на занятую красноармейцами станцию Богданович и искренне недоумевал.
Генерал Корнилов не оставил никаких войск прикрытия, а просто бросил станцию, даже забыв разобрать пути после себя.
— Гвардии полковника Шапошникова ко мне, — приказал Немиров.
Станция выглядела бедно, но это узловая станция, которая очень важна, если хочешь контролировать эту часть Транссиба. Либо Корнилов окончательно отчаялся, что на него совсем не похоже, либо у него есть какой-то хитрый план.
Но Аркадий, раздумывавший об этом хитром плане последние несколько суток, так и не надумал ничего дельного. Со стратегической точки зрения, действия генерала Корнилова — абсурд.
В то, что произошёл какой-то переворот, и Лавр Георгиевич больше не командует, Аркадий не верил, так как в Екатеринбурге есть множество свидетелей того, как Корнилов лично раздавал приказы при оставлении города.
Решения полностью его, никаких подлогов, но они необъяснимы.
Полковник Шапошников прибыл к депо, у которого стоял задумчивый Аркадий.
— По вашему приказанию… — козырнул Борис Михайлович.
— Отставить, — приказал Аркадий. — Нужна разведка окрестностей. Отправьте конные отряды, чтобы посмотрели везде, даже в самых медвежьих углах. Мне не нравится происходящее. Что-то тут не так.
— Отправим, — ответил Шапошников. — Мне тоже не очень понятны действия противника. Здесь же отличное место, чтобы крепко усложнить нам жизнь. Ещё и пути не разобраны — будто приглашают продолжить преследование.
Аркадий задумчиво посмотрел на станционных рабочих, не знающих, что теперь делать.
На станции стоят бронепоезда «Товарищ Плеханов» и «Фридрих Энгельс» — они прибыли для охраны прибывающих составов с материальной частью и живой силой.
Узловая станция позволит сконцентрировать тут большие запасы оружия и боеприпасов, поэтому важно наладить достойную оборону, чем Аркадий и занялся.
Он раздал приказы своему штабу, назначил ответственных за участки, после чего направился в свой новый кабинет, который оборудовали в административной части депо.
Станция Богданович существует не сама по себе, здесь есть одноимённое поселение, насчитывающее, примерно, тысячу жителей, которые, большей частью, живут земледелием и работой на станции.
Немиров решил, что нужно установить контакт с гражданским населением, которое должно помочь понять, что тут вообще творится.
«Известно, что мятежники до сих пор продолжают практику продразвёрстки, из-за чего местные иногда вырезают их продотряды, за что потом следует неизбежное наказание», — начал он обдумывать местную ситуацию. — «Они уже привыкли ждать дерьма от любой власти, что бы она там ни говорила, поэтому нужно просто вести себя прилично и держать личный состав в узде и отношения постепенно потеплеют».
С дисциплиной в Красной Армии полный порядок. Мало того, что замполиты почти каждое занятие вдалбливают в красноармейцев ценные мысли о важности образцового поведения, так ещё и самым страшным наказанием считается лишение военного довольствия.