— Уходим, — сказал Парфёнов, забравший из середины брошенной папки несколько листов.
Чем больше ложных следов для следствия — тем лучше.
На обратном пути им пришлось прикончить какую-то испуганную старушку, вышедшую в коридор на шум.
Уже через три-четыре минуты они спешно уходили дворами.
Находясь в нескольких километрах от места преступления, они увидели мчащиеся мимо полицейские машины. В основном Хадсоны, но был и один Форд модели Т.
— Вроде бы, никто ничего не видел… — произнёс Парфёнов. — Теперь нужно избавиться от вещей и вернуться в отель.
Переоделись они в тёмном переулке, в свою обычную одежду, а «рабочую» они закинули в мусорный бак и залили керосином, после чего подожгли.
Орудия убийства они оставили на месте преступления — кувалда и отвёртка в квартире жертв, а молоток на подоконнике будки покойного консьержа. Отпечатков там нет, потому что работали они в кожаных перчатках, сгорающих сейчас в баке.
Теперь они побудут в городе ещё несколько дней, после чего поедут обратно в Лос-Анджелес.
Работа сделана.
*25 июня 1919 года*
— Да что же происходит?.. — тихо спросил себя Аркадий.
Из Челябинска докладывают — город сдан без боя. Гарнизон мятежников убыл на восток ещё во время взятия Екатеринбурга.
А теперь Аркадий стоит посреди вокзала Тюмени и недоумевает.
Они готовились к штурму, но Корнилов сдал город без боя.
Такое ощущение, что он просто бежит от Немирова, будто уверенный, что сражаться с ним сейчас — это заведомо гиблое дело.
Вообще-то, Аркадий тоже был уверен, что сражаться с ним сейчас — это заведомо гиблое дело…
Но он не мог поверить, что сам генерал Корнилов полностью упал духом и сейчас пытается трусливо выиграть время.
Несмотря на то, что Аркадий считал его своим врагом, он признавал за Корниловым выдающиеся лидерские качества, а также тактический талант сражаться по старым правилам. Увы, к новым правилам Лавр Георгиевич приспосабливается очень плохо и очень медленно.
«Хотя, об этом я горевать не буду», — подумал Немиров. — «Хотят бежать дальше на восток — пусть бегут неуклюже».
На Тюменский уезд у него большие планы. Он точно знал, что здесь есть нефть. Причём её здесь так много, что хватит на всё это столетие и останется ещё прилично.
Только вот есть одно досадное обстоятельство — нужно как-то сохранить в секрете открытие настолько крупного месторождения нефти и газа.
Западно-сибирский нефтегазоносный бассейн является одним из крупнейших в мире, нефти и газа там столько, что это закроет вообще все вопросы РККА, гражданского населения, промышленности, а также половины планеты — экспортные возможности просто феноменальные.
«Нефть-матушка», — подумал Аркадий. — «Газ-батюшка».
Но такие запасы нефти — это очень веская причина, чтобы страстно возжелать завоевать Россию.
«Гитлер не просто так рвался на восточный лебенсраум…» — пришла в голову Аркадия мысль. — «Сердцем чуял, говна такая…»
С такими, практически не ограниченными, ресурсами, Германию было бы не остановить, сложись всё как-то иначе.
Когда Аркадий писал роман о попаданце в 1930-е годы, он внимательно изучал все экономические возможности. И в тридцатые с добычей тюменской нефти не было никаких технических проблем — тогда умели бурить скважины глубиной в два-три километра, поэтому весь вопрос был в геологической разведке.
А вот сейчас, насколько знал Аркадий, бурят скважины глубиной максимум в километр. И это проблема, потому что нефтеносные пласты в Западно-сибирском нефтеносном бассейне залегают на глубине 2-3 километров. Это ужасное обстоятельство, которое могло поставить жирный крест на всех благих начинаниях Немирова.
Он ни разу не нефтяник, поэтому не сможет особо помочь инженерам в решении подобной задачи, поэтому единственное, что он может — это организовать в Тобольской губернии обширную геологическую разведку, чтобы в нужный момент всё было готово.
Но самое печальное — нет в России по-настоящему серьёзных нефтяных месторождений, до которых можно докопаться современными бурами.
«В сороковые годы у СССР был только один внятный источник нефти — бакинские месторождения», — подумал Аркадий. — «И что же делать?»
Под ногами его огромнейшие богатства, которые ждут своего часа, но добраться до них сейчас невозможно.