Проблем хватает, но Аркадий был рад, что решать их придётся не ему. Другие люди придут и будут разбираться, а его дело малое — разбивать мятежников и им сочувствующих на поле боя.
Только вот никаких битв в ближайшее время не предвидится, потому что корниловцы спешно отступают.
— Товарищ гвардии генерал-майор, — заглянул в вагон его адъютант, сержант Никодимов. — Разведрота старшего гвардии лейтенанта Панкратова вернулась. Звать?
— Зови, — разрешил Аркадий, отвлёкшийся от бумаг.
Бумаги могут подождать пару десятков минут.
— Здравия же… — заговорил разведчик.
— Отставить, — прервал его Аркадий. — Выкладывай лучше, что насмотрели.
— Были в Густафьево, в Сыропятском, дали крюк и зашли в Корниловку… — начал лейтенант.
— В Корниловку? — удивился Аркадий.
— Да, село тут такое есть, — кивнул офицер. — А потом зашли в Кормиловку — там напоролись на казацкий отряд. Расстреляли их из Мадсенов, но в ходе боя погибло четверо гражданских…
— Это прискорбно, — покачал головой Немиров. — Материальную компенсацию из фонда выделили?
Он учредил внутрикорпусный фонд, куда офицеры, сержанты и красноармейцы добровольно жертвуют средства, сколько не жалко или сколько жалко, но требуют убеждения.
Этот фонд нужен для выплаты компенсаций жертвам боевых действий, но не деньгами, которые суть — бумага, которая легко может обесцениться, а инструментом, посевным материалом или банально едой и одеждой, можно пользоваться при любом курсе рубля. Особенно это остро чувствуется в Сибири, которая почти полностью отрезана от промышленности запада РСФСР.
— Выделили, — кивнул лейтенант. — Материальных ценностей выдали суммарно на восемьсот рублей. Мотыги, плуги, инструменты…
— Корниловка и Кормиловка… — произнёс задумчивый Немиров. — Ладно, если с казаками разобрались, то хорошо. Пленных взяли?
— Одного, — ответил Панкратов. — Это была их личная инициатива — ограбить деревню, пока мы не пришли. У них с едой настоящая беда — жрать хотят всегда и сильно. Плохо их Корнилов кормит…
— Известное дело, — вздохнул Аркадий. — Гвардии полковнику Шапошникову доложись — он должен отправить новый разведотряд.
Следующий пункт назначения — Ново-Николаевск. Сто тридцать тысяч населения, отсутствие актуальных укреплений, очень важный логистический узел.
Немиров собирался готовить наращивающий численность механизированный корпус, в котором до сих пор лишь одна полноценно механизированная дивизия, к штурму города. Снаряды везут составами, новую артиллерию уже привезли — если Корнилов будет оборонять столицу Сибири, а он может, то всё это будет пущено в ход. И кто-то очень пожалеет, что вновь решился держаться за города.
Но что-то подсказывало Аркадию, что Корнилов сдаст и этот город. Логика его действий понятна — опереться на свежих и боеспособных японцев, которые ещё ни разу не терпели от Немирова, чтобы уже потом, после возможного разгрома РККА, перейти в контратаку.
И тогда не особо важны потери городов — после разгрома главной ударной силы Красной Армии, отбить потерянные города будет делом времени и незначительных усилий. Корнилову и японцам осталось сделать самую малость — разбить механизированный корпус Немирова…
*12 июля 1919 года*
— №%*~& его! — скомандовал гвардии майор Удальский. — Длинной очередью!
— Есть! — ответил наводчик.
Зазвучало характерное «пом-пом», уже давно ставшее негласным прозвищем 37-миллиметровой пушки системы Максима.
Полубронебойные снаряды начали ложиться в район вражеского танка, обстреливающего залёгшую пехоту из пулемётов. Это британский Марк I, причём «самец», оснащённый двумя 6-фунтовыми пушками.
Броневик «Джеффри-Немиров» танкисты ещё не увидели, но скоро увидят.
Длинная очередь большей частью пролетела мимо, но меньшей частью попала в лоб танка. Один из снарядов с искрами улетел в небеса, а вот два других снаряда пробили броню и взорвались внутри.
Лекции генерал-майора Немирова, нацеленные на теоретическое освоение борьбы против вражеской бронетехники, позволили Брониславу полноценно понять, что произошло с вражеским танком.
Механик-водитель уже безнадёжно мёртв, потому что попадания снарядов «пом-пома» пришлись куда-то в район его места, а двигатель, размещённый за этим несчастным, надёжно уничтожен. Косвенное свидетельство всему этому — чёрный дым, рвущийся изо всех смотровых отверстий танка и пробоин.