Глава одиннадцатая. Гурман
*8 июля 1918 года*
— Где Удальский и Воронов? — спросил Аркадий.
— В госпитале, товарищ полковник! — ответил старшина Говоров.
— Заразились? — уточнил Немиров.
— Никак нет! — ответил тот. — Получили ранения в ходе отражения немецкого контрнаступления. Капитан Удальский получил ранение в правое бедро, а капитана Воронова контузило — связка гранат взорвалась под броневиком.
Изобретательность немцев даёт о себе знать. Они уже придумали противотанковые гранаты, представляющие собой связку из корпусов Stielhandgranate, закреплённую на одной рукояти. Далеко такую не кинуть, но зато при подрыве она с высокой вероятностью выведет из строя экипаж броневика.
— Мне нужно в штаб… — вздохнул Аркадий. — Занимайтесь.
К счастью или несчастью для него, немецкое наступление уже утихло — результаты неубедительные.
В ходе вражеского контрудара, Красная Армия была вынуждена отступить на четыре километра на восток, но на следующий же день нанесла контрконтрудар и вернула утраченные позиции.
Потери — не менее двенадцати тысяч красноармейцев убитыми, ранеными и пленными. Немцы потеряли больше — что-то около тридцати пяти тысяч убитыми, ранеными и пленными. Австро-венгерские войска потеряли что-то около восьмидесяти тысяч солдат, но это преимущественно пленными.
По меркам Антанты, слишком малая цена за такой ошеломительный результат.
«Недовольны, ублюдки англо-французские», — подумал Аркадий, идущий к штабу и кивающий красноармейцам, приветствующим его по форме. — «Пусть привыкают. Никаких мясных штурмов, пока я живой».
Английский посол, как говорят, недоволен тем, что не взяли Будапешт. У Антанты, судя по всему, сложилось ложное впечатление, будто всему виной полное падение дисциплины австро-венгерских войск, а не какая-то новая стратегия РККА.
Упускается из виду, что фельдмаршал фон Макензен, после провала серии контрударов, подал в отставку и кайзер Вильгельм II принял её.
«Мы тут не в шахматы играем, а в нарды», — подумал Аркадий, заходя в штабной блиндаж.
— Смирно! — вскочил майор Конотопцев, дежурный по части. — Здравия желаю, товарищ полковник!
Георгий Николаевич Конотопцев — офицер сорока трёх лет от роду, рекомендованный Шапошниковым. Говорят, очень хорошо воевал на Кавказском фронте. Немиров, после полноценного собеседования, взял его к себе в штаб, на должность заместителя по боевой подготовке.
— Вольно, — разрешил Аркадий и прошёл к столу с картами.
1-я механизированная дивизия занималась сейчас активной обороной — бронеавтомобильные роты перебрасывались на самые горячие участки и оказывали там весьма эффективную огневую поддержку.
Особенно востребованы «Гарфорды-Путиловы», но их слишком мало. Путиловский завод занимается переделкой прибывающих из САСШ грузовиков, но на нём ещё заказ по переделке «Джеффри Квадов».
Пока не будет начато полномасштабное производство, бронетехники всегда будет мало.
— Товарищ полковник, разрешите обратиться? — спросил майор.
— Разрешаю, — кивнул Аркадий, нависший над подробной картой города.
— Позавчера прибыли офицеры и унтеры от полковника Шапошникова, — сообщил майор.
— Устроили их? — поинтересовался Аркадий.
— Устроили, товарищ полковник, — подтвердил дежурный по части. — Звать их?
— В инструктажной собери, — сказал Немиров. — Буду там через двадцать минут.
— Слушаюсь, — козырнул майор.
С дисциплиной в Красной Армии всё строго. Наблюдатели от Антанты уже вслух изумлялись, что картина совершенно непохожа на ту, которую они видели в войсках при Временном правительстве.
Постепенно они будут накапливать информацию об РККА и начнут понимать, что всё не так однозначно, как им всем сейчас кажется. Все эти события, произошедшие с немцами и австрийцами — не досадные случайности, а закономерности.
Пока собирали новоприбывших, Аркадий изучил самые актуальные данные аэрофотосъёмки — по ним видно, что немцы вкапываются в землю перед Кошице и собираются сидеть там очень долго. Наступление Красной Армии не закончится, если не будет взят этот город, они это понимают, поэтому готовятся.