Им точно не позволят строить большие корабли, они это точно знают, поэтому все эти гигантские верфи станут просто не нужны. Для немцев это очень хорошая экономия для бюджета, так как большие корабли — это большие деньги. Но они хотят слупить с этих верфей ещё что-то, продав их большевикам.
— Мы в подобном не заинтересованы, — покачал головой Аркадий. — Нас не интересуют корабли. Но нас интересуют машиностроительные и станкостроительные заводы. Вот их мы готовы покупать за золото. При условии, что ваши специалисты займутся наладкой производства на местах. А заводы другого профиля мы будем покупать за продовольствие.
— Моё руководство предвидело и, в целом, согласно на подобное, — кивнул фон Кюльман.
— Тогда следующая принципиальная позиция — мы никоим образом не претендуем на ваши территории, но требуем, чтобы вы не претендовали на территории бывшей Российской империи, — перешёл Ленин к следующей теме. — Финляндия, Польша и балтийские страны — всё это должно остаться вне поля ваших интересов. Это наши внутренние проблемы.
— Неизвестно, как всё сложится после завершения этой войны, — заговорил статс-секретарь фон Кюльман. — Но одно известно точно — Германская империя не видит оснований для поддержки установившихся в этих странах режимов.
— Нам нужно документальное подтверждение, — покачал головой Ленин.
— Оно будет, — заверил его фон Кюльман.
— Теперь по военнопленным, — произнёс Владимир Ильич. — Мы видим возможным исключительно формат «всех на всех». Никаких соотношений и сложных подсчётов значимости.
— Моё руководство не видит никаких препятствий для этого, — кивнул немецкий дипломат.
Ленин удовлетворённо кивнул.
— Думаю, остальное вы будете обговаривать с товарищем Чичериным, — произнёс он. — Принципиальные вопросы мы обсудили.
Георгий Васильевич Чичерин, с которым Аркадий знаком по Виленской мирной конференции, занимает должность народного комиссара по иностранным делам. Адекватный человек, хороший дипломат, а самое главное — хорошо поддающийся ленинским внушениям. Этот точно схватится за фон Кюльмана и не отпустит его, пока не будет достигнуто устраивающее Советскую Россию секретное соглашение.
— Тогда закончим на этом, — кивнул немецкий дипломат.
*30 августа 1918 года*
— … наступление взвода на обороняющегося противника осуществляется из положения непосредственного соприкосновения с ними или с ходу, — продолжал диктовать Аркадий. — Для организованного выдвижения, развёртывания и одновременного перехода в атаку взводу назначаются: маршрут выдвижения, исходный рубеж, рубежи развертывания, перехода в атаку, безопасного удаления и спешивания.
— Вообще ничего не понимаю, — призналась Людмила, закончив набивать текст.
— Не твоя профессия, потому и не понимаешь, — развёл руками Аркадий.
— По-человечески объяснить можешь? — попросила она.
— Это долго, — покачал головой Аркадий. — А не по-человечески — вот, уже на бумаге. Вот что ты поняла из уже напечатанного текста?
Девушка задумалась.
— Я поняла, что всё зависит от бронемашин, — ответила она после недолгой паузы. — Моторизованная пехота не должна наступать самостоятельно, без поддержки бронемашин, потому что это чревато большими потерями. Ну и обязанности командира взвода, в принципе, мне понятны. Что это такое вообще и для кого?
— Это тактическое наставление для взвода мотострелков, — сообщил ей Аркадий. — Так и будет вестись будущая война.
На самом деле, это он очень сильно приукрасил. Будущая война, всё также, будет вестись обычной пехотой. Возить все грузы будут на конных подводах, а пехота будет перемещаться медленно, потому что пешком.
Мотострелков же будет сравнительно мало, суммарно дивизий двадцать — это в самом оптимистичном случае. Единственная причина, которая гарантирует, что их будет мало — они безумно дорогие.
Суррогатная механизация даже одной дивизии влетела Советской России в серьёзную копеечку. Повезло, что эта «копеечка» отбилась почти сразу, то есть, показала результаты сильно сверх ожидаемого.
Полноценная механизированная дивизия, именно в том виде, в каком её понимает Аркадий, обойдётся гораздо дороже. Сейчас ни одна страна мира не потянет такое в количестве более двух-трёх единиц.
«А вот если потянет, то станет непобедимой», — подумал он. — «Пять-шесть механизированных дивизий, в полном фарше, пробьют любой фронт одним ударом. Ударом, который никто не сможет отразить. Пока что».