— А плохая? — спросил Аркадий.
— Началось полномасштабное наступление по всему Западному фронту, — ответил генерал. — Похоже, что они всё это время копили силы и ресурсы именно для этого.
— Но как тогда понимать эти переговоры? — недоуменно нахмурился Чичерин.
— Возможно, наступление — это действия германского генералитета, а переговоры — действие правительства, — предположил Алексеев. — Мы не знаем.
— А Восточный фронт? — спросил Аркадий.
— Я спросил об этом в первую же очередь — из Ставки докладывают, что никакой активности по всей линии боевого соприкосновения, — произнёс генерал Алексеев. — Окончательно портить отношения с нами они, по-видимому, не рискнули. Да и переговоры ведутся с Антантой, а мы тут как попутчики…
Теперь Аркадию стало ясно, почему немецкую делегацию сразу же взяли под охрану. Выглядело это очень странно, поэтому и насторожило.
Но почему в Киле восстание? (1)
В вагон вбежал связист, сжимающий в руке телеграмму.
— Товарищ генерал-полковник! — воскликнул он. — Срочное сообщение!
— Говори, — разрешил ему Алексеев.
— Восстание германских военных моряков затронуло не только Киль! — сообщил связист. — Восстали практически все военные моряки, находящиеся на действительной службе! Причины неизвестны, но повсеместно учреждаются Советы! Революция, товарищ генерал!
— Кхм-кхм, — кашлянул Николай Николаевич. — Рано делать столь поспешные выводы. Давайте продолжим наблюдать.
*6 ноября 1918 года*
— Слышали? — спросил Леонид, опуская газету. — В Европе совсем плохи дела.
Кирилл Борисович Смутин, бывший штабс-капитан Русской Императорской Армии, поднял на него вопросительный взгляд.
— Германская империя начала полномасштабное наступление, — поделился Курчевский сведениями. — Мирные переговоры сорваны. И тут… Да, генерал-полковник Алексеев находится во Франции и сделал официальное заявление.
Газету ему доставил мальчик, работающий по утрам разносчиком — тут такое в порядке вещей.
— Какое? — спросил заинтересовавшийся Геннадий Алексеевич Парфёнов, бывший поручик Русской Императорской Армии.
— Говорит, что это всё виноват кайзеровский генералитет, который довёл солдат и матросов до отчаяния, — ответил Леонид. — Сообщает оперативные сведения — восстания происходили и на фронте, среди подразделений кайзеровской армии, но их кроваво подавили.
Парфёнов хмыкнул.
— Утверждается, что в Германии началась революция, — продолжил Курчевский. — Думаю, самодержавие рухнет и там.
— Ты эти мысли свои держи при себе, — посоветовал ему Смутин.
— Здесь таких не любят, — поддержал своего товарища Парфёнов.
— Понял, — кивнул Леонид.
— И при хозяйке ничего такого не говори, — предупредил его Смутин. — Она чувствительна к делам революции.
— А я думал, что… — удивился Курчевский.
— Не о том думаешь, — перебил его Смутин. — Не надо тут такого. У нас работа есть. Не забывай, кто ты и зачем ты.
— Ещё раз понял, — кивнул Леонид.
Марфа Кирилловна, действительно, похожа на женщину, пострадавшую от Революции. Она покинула Россию почти сразу после Февраля, бросив сверхприбыльное предприятие.
Та самая «Марфа-кола», ставшая практически народным напитком в России, это её детище. Но она и здесь не растерялась — «Царь-кола», которую Леонид попробовал в первый день в Штатах, это тоже её детище. Американцам, как он уже успел понять, очень нравится.
По всему Лос-Анджелесу стоят биллборды с изображением царя, его семьи и великих князей.
— Что ж, пойду я работать, — встал Леонид из-за стола. — Надо зайти в архитектурный отдел мэрии…
— Не интересует, — перебил его Парфёнов.
— Понял, — вздохнул Курчевский и пошёл к вешалке, где висели его пальто и шляпа.
Первое, что он сделал, по приезде в Лос-Анджелес, это последовал совету товарища Немирова — купил себе недвижимость. Американцы уважают людей, которые имеют в своей собственности какую-то хорошую недвижимость, потому что это солидно и престижно.
Он купил виллу на бульваре Сансет, что в Западном Голливуде. На самом деле, эта вилла стоит на улице Куинс, под номером 1416, но агент по недвижимости сказал, что вилла на бульваре Сансет.
Леониду было не принципиально, для него что Куинс, что Сансет — не значит абсолютно ничего, но американцам, почему-то, это важно. Он собирался прояснить этот момент в ближайшее время.