Он переписал стихотворение на чистый лист и вложил его в конверт, к уже написанному письму.
В письме он поделился своим настроением, своими ощущениями от службы на заставе, а также своими надобностями, во благо Отечества. Причём последнее — без шуток. В деньгах он не нуждается, но ему нужен кто-то, кто займётся организацией закупа и доставки грузов. Вот с таким запросом он и обратился к Марии Константиновне — теперь будет с нетерпением ждать ответа.
— Передай это письмо тем, кто завтра поедет в Скобелев, — приказал Аркадий рядовому Кузьмину. — И пусть не задерживаются. Узнаю, что их хотя бы видели рядом с кабаком — месяц будут породу выдалбливать.
Выяснилось, что ущелье состоит из глинистого сланца, очень мягкой породы, пригодной для выдалбливания даже обычными кирками.
Кирки они уже купили, как и остальной инструмент для обработки камня, поэтому на заставе появился новый вид хозяйственных работ — горные работы.
Идея Аркадия заключается в том, чтобы продолбить в стенах ущелья тоннели, которые будут вести к стрелковым позициям в отвесных стенах, на высоте примерно пятидесяти метров.
В таком случае даже башня не нужна — фланговый огонь из укреплённых стрелковых ячеек сделает прямой штурм заставы безнадёжным.
Работа эта тяжёлая и очень долгая, поэтому Немиров компенсировал это качественным и очень обильным питанием личного состава.
В Скобелеве закупается качественный провиант, содержащий в себе немалую долю мяса, поэтому солдаты заставы теперь питаются так, как не питается даже гвардия.
Солдаты вообще никогда не наедались досыта, тут так заведено, но Аркадий уже изменил это негласное правило.
Сытые солдаты и работают лучше, поэтому работа двигалась со внушающим оптимизм темпом, хотя было понятно, что это затянется минимум на полгода…
Ещё он закупил инструменты каменотёсов, поэтому есть отдельный взвод, который посменно обрабатывает добываемый сланец, чтобы изготавливать из него кирпичи примерно одинаковых размеров — это будет нужно для полноценной стены вокруг заставы.
Конечно, были недовольные тем, что приходится вкалывать каждый день, но это приказ командира, поэтому открытого возмущения никто не высказывает.
«Ноют только громче обычного», — подумал Аркадий. — «Но пока исправно набивается желудок, никакого бунта не будет».
Уж он-то знал психологию людей. Если полноценно удовлетворяются базовые потребности, то люди не очень-то склонны начинать бунты и требовать чего-то. До мало-мальски крупных бунтов придётся подождать. Подождать до тех пор, пока эти потребности не станут чем-то обыденным и само собой разумеющимся.
Вообще, если ориентироваться по пирамиде Маслоу, то у солдат на заставе надёжно закрыты три «ступени» — физиологические потребности, потребность в безопасности и потребность в принадлежности. Потребность в уважении он им закрыть не может, потому что они солдаты, а познавательные и эстетические потребности у них не возникают, по той же самой причине.
Это так просто организовать в сравнительно небольшом коллективе, если уж есть ресурсы, но, с увеличением масштаба, сложность резко возрастает.
Немиров, в отличие от нынешних властей, извлёк уроки из восстания на броненосце «Потёмкин» и Ленского расстрела. Личный состав всегда будет получать от него хорошее питание и достойное снабжение. Это ключевой фактор для полного спокойствия и отсутствия брожений среди нижних чинов.
Он-то, по нынешним меркам, очень богат, накопились средства, которые он не тратил на кокаин и проституток, но другие офицеры, отличающиеся завидным богатством, так же, почему-то, не делали. Может, дело в презрении к солдатам, может, они все патологически жадные, а может, государство, в лице царя, обижалось на такие действия — Аркадий не собирался вникать в суть этого вопроса.
У него выработалось мнение — они заслужили то, что с ними случится в ближайшие годы.
«Просто хорошо корми солдат, плати им хорошее жалование, дай надежду на будущее — они за тебя до последнего будут стоять», — подумал он. — «Это дорого, очень дорого, но без этого невозможно удержать власть».
Самоочевидная истина: «винтовка рождает власть». Кого слушают люди с винтовками — тот и есть власть.
Немирову понятно, что Белое движение — это обласканные царской властью люди, готовые сражаться за неё до конца. Остальные, которым не досталось щедрого довольствия, сражались за царя не так рьяно, больше склоняясь оперативно перебежать к большевикам, которые обещали солдатам, происходящим из рабочих и крестьян, простые и понятные вещи…