Да, случалось, что от него ничего не зависело и его смерть — это решённый вопрос, но тогда его спасали слепая удача и непредвиденные факторы. Что-то он не досмотрел, а что-то не увидел враг — так и выживали они на Последней войне…
«Армия превращает удачные элементы личного планирования в алгоритмы», — подумалось ему. — «Так и пишется боевой устав».
Всё спланировать невозможно, ни в одном уставе нет ответа на все вопросы, но надо стараться обеспечить максимально возможный контроль над ситуацией. Потеря контроля офицером — это неизбежная гибель всего подразделения. Армия — это контроль.
Причём это должен быть не тот «контроль», при котором солдат не должен делать ни одного лишнего движения, а нечто вроде «гибкого контроля». Здоровую инициативу убивать нельзя, но у не знающих устава солдат здоровая инициатива — это редкая гостья.
Это приводит Немирова к очевидной мысли — солдат надо учить.
«Гибкий контроль» поля боя подразумевает не только компетентного офицера, но также компетентных сержантов и солдат. Один сильный элемент не перекроет общую слабость подразделения.
«Проактивность», (1) — подумал он, вспоминая некоторые эпизоды из прошлой жизни.
После демобилизации по состоянию здоровья, его направили на курсы психотерапии, потому что штатные психологи военного госпиталя начали наблюдать у него посттравматическое стрессовое расстройство.
«Бронебойный снаряд, врезавшийся в твой танк и убивший рядом с тобой человека, просто не может не оставить след в твоей психике», — подумал Аркадий. — «Правильно сделал, что начал ходить на сеансы».
Сначала ему казалось, что его тут «лечат», в том смысле, что говорят прописные истины, которые как-то должны ему помочь, но затем он ознакомился с рекомендованной психологом литературой и начал втягиваться.
Война убила его. Психически он умер на ней, а на его месте возродился будто бы какой-то другой человек.
Терапия помогла ему вытащить этого человека наружу и дать ему возможность жить дальше.
Но терапия не могла дать ему механизмов, которые защитят его психику от повторной отправки на войну. И он снова умер. Только вот в этот раз на место убитого никто не пришёл. А затем он умер по-настоящему и теперь находится здесь.
Неожиданно, но это придало его жизни долгожданный смысл.
Он очень долго и тщетно искал его, никакой психолог не может помочь с поиском того, что ты должен найти сам, а оказалось, что для этого ему нужно было умереть.
Это глубокое самокопание слегка утомило его, поэтому он решил, что пора писать ответное письмо Марии Константиновне.
«Дорогая моя Мария Константиновна…» — начал он писать. — «Спешу сообщить Вам, что сегодня наблюдал прелюбопытнейшее явление — попытку психической борьбы со мной и моими подчинёнными…»
— Тревога!!! — проснулся Немиров от громкого крика.
Первое его действие — взведение Нагана, выхваченного из-под подушки.
На фоне раздаётся частая стрельба, а по мощёной дороге заставы гулко топчут десятки сапог.
Второе его действие — обуться.
Выбежав на улицу, он увидел организованное движение группы быстрого реагирования к своим позициям.
По противнику стреляют часовые, а остальной личный состав спешно выстраивается у казармы.
Подпрапорщик Еремеев, согласно давно уже выученным и закреплённым инструкциям, рассредоточит солдат по штатным местам. Это займёт не более семи минут — быстрее никак не получается.
Группу быстрого реагирования он учредил почти полгода назад и это теперь отдельный суточный наряд, который всегда бодрствует и всегда при оружии.
Располагается он в отдельном укреплённом помещении со стальной дверью и входить туда может только дежурный по заставе и командир заставы.
Застать группу быстрого реагирования врасплох практически невозможно — Аркадий сделал всё, чтобы этот взвод всегда находился в боевой готовности и был неуязвим даже для самых внезапных нападений.
Пуштуны, как он и ожидал, решили напасть ночью. Было очевидно, что днём у них нет никаких шансов, но вот ночь — это время для интересных опций. Ну, они посчитали именно так.
Ночную тьму разрывают вспышки, а также жужжание пролетающих мимо пуль.
— Численность противника? — вошёл он в помещение дежурного по заставе.
— Не могу знать, ваше благородие! — ответил подпрапорщик Иванов, стоящий в сегодняшнем суточном наряде.
А ведь до этого всё было ограничено только часовыми…
Немиров изменил устоявшийся подход и расширил суточный наряд, что не очень-то понравилось солдатам и унтерам. Но теперь им очевидно, что его подход даёт свои плоды — часовым не придётся отстреливаться в одиночку и ждать, пока все остальные соберутся и вооружатся.