— Да кто подпишется на такое⁈ — удивился Клевцов.
— Выбора-то нет, — прикрыл глаза капитан, которому очень сильно захотелось вновь закурить.
Сидеть десантником на броне — это подвергать себя риску пострадать от сработавшей динамической защиты и КАЗ. Пусть комплексы активной защиты уже давно все закончились, но динамическая защита на месте, а это минимум триста грамм пластита в каждом контейнере. Ударная волна от срабатывания такого контейнера эквивалентна трём гранатам РГН, то есть, безусловно убьёт на расстоянии до метра от эпицентра взрыва, а ещё ведь есть осколки, нисколько не ограниченные подобными дистанциями…
— Либо так, либо пешком, — вздохнул Немиров и устало протёр лицо рукой.
— Может, сварим какую-нибудь херню за башней? — предложил техник. — Вам же нужен наблюдатель, чтобы вовремя замечать противника? С «бэшки»-десятки снимем пару-тройку листов и сварим, хе-хе, воронье гнездо? Десяху, так и так, в утиль — её уже заканнибалили до остова, а тут хоть шерсти клок. От осколков защитит — уже хоть что-то.
Б-10, который тот же Б-11, но с пулемётным вооружением и назначением БТР, был ограблен на предмет всего полезного — динамическую защиту с него ободрали ещё до того, как он прибыл в расположение 7-го танкового батальона, а уже на месте с него сняли все возможные узлы, после чего подлатали ими Б-11. Но броня на нём есть, это правда.
— Сможете сварить что-то приличное в разумные сроки? — уточнил Немиров.
— Варить мы умеем, материал есть — за день управимся, — уверенно заявил техник. — Думаю, разумнее будет наварить рамы из конструкционки, а к ним, на болты, бронепанели — коробку сделаем с дверью, а также козырёк наварим, чтобы сверху тоже было безопасно.
— Перегруз? — поинтересовался Клевцов.
— Запас по массе ещё есть, — почесал старшина затылок. — Весить это гнездо будет килограмм триста, может, чуть больше — считай, три десантника дополнительных. С наблюдателем получится четыре десантника — легко потянет машина. Нам браться?
— Беритесь, — решил Немиров.
Сегодня ему надо будет выделить время и написать письма семьям погибших — в штабе запросили индивидуальные соболезнования утверждённого формата. Так себе утешение для близких, конечно, но таков протокол.
— … мы сделали все возможное, — продолжал министр экономики Андрей Давыдов. — Но предпринятые меры не оказали должного эффекта и…
Он сделал паузу. Ему не хотелось говорить то, что он должен сказать дальше.
— Ну-ну, продолжайте, — приободрил его президент.
— Вероятно, в следующем году будет наблюдаться острый дефицит продуктов жизненной необходимости, — решился Давыдов.
— Так… — изрёк президент.
То, что ситуация с продовольствием тяжела — это было известно давно. Часть получаемого зерна идёт на продажу союзникам по блоку и нейтральным странам, а остальное идёт на удовлетворение нужд внутреннего рынка. Но в этом году была необычайно сильная засуха, сельское хозяйство шлёт панические доклады о сокращении урожая, поэтому неудивительно, что в следующем году страну не ждёт ничего хорошего. Но чтобы голод…
— Это невозможно, — произнёс президент.
После его изречения повисла пауза.
— Александр Андреевич… — заговорил министр экономики.
— Я сказал, что это невозможно! — патетическим жестом стукнул президент по п-образному столу. — У нас наметились успехи на фронте! Мы начинаем побеждать! Что?
Министр обороны, Геннадий Горин, поднял руку.
— Господин президент, не следует расценивать случайный успех на фронте как предпосылку для победы, — произнёс он. — Это, скорее, недоразумение, нежели плод стратегического гения нашего генштаба. Просчёт вражеского командования, плодами которого мы не в состоянии полноценно воспользоваться.
«Моя „петрономика“…» — думал в это время президент, проигнорировавший слова министра обороны. — «Одна засуха и…»
Он считал, что его сравнивают с американским президентом Рейганом. «Человек, который вытащит Россию из глобального кризиса» — таким был его образ во время предвыборной кампании.
Программа-то у него была хорошая: разорвать порочный круг зависимости от кобальта и вернуться к истокам — к нефтепереработке.
Многие до него пытались, но за десятилетия доминирования электромобилей и не нефтяных эко-френдли материалов, объёмы добычи и переработки нефти существенно упали. А когда возникла потребность возродить нефтяную отрасль, оказалось, что нефтепереработка безвозвратно утратила ключевые технологии.
То топливо, что заливают в танки — это биотопливо, сделанное из отходов и растительного масла.