Ещё не убитые офицеры и унтеры приняли единственное верное, согласно уставу, решение — усилить натиск.
Рухнувшие было солдаты были подняты в атаку, чтобы достичь окопов и выбить из них противника.
Только вот Аркадий уже заранее знал, что тут не пройдёт ни одно подразделение без бронетехники. Пять пулемётов и огневая мощь двух батальонов — вот что встретило немцев на этом поле.
Сам Немиров тоже вооружился Мосинкой и старался отстреливать командный состав.
Практика стрельбы у него есть — на заставе больше и делать-то особо нечего, кроме как упражняться, поэтому он не пренебрегал стрельбами и израсходовал суммарно не менее двух тысяч патронов за два года кукования в горах.
Снайпером он от этого не стал, но кое-что мог на дистанции до трёхсот метров.
Патроны пулемётов никак не желали заканчиваться, а убойность огня начала расти по мере приближения вражеской пехоты к окопам. В итоге, не выдержав потерь, германские пехотинцы вновь залегли.
Немиров, будь он на месте немецкого командующего, ещё в самом начале наплевал бы на все последствия и отступил. Видно же, что всё пошло не по плану.
А теперь уже всем понятно, что наступление потерпело крах и всё равно, без дополнительных опций, придётся отступать. Но каждый пройденный метр увеличивал время отступления, а каждая дополнительная секунда отступления стоила жизней солдат.
К этой трагической ситуации привела недостаточно тщательно проведённая разведка, приведшая к неверному информированию командования.
По плану неизвестного генерала, отвечающего за это наступление, пехота должна была проломить ветхую оборону и открыть путь кавалерии, которая и ударит в тыл 2-й армии.
«Это кровавый опыт, который упадёт в общую копилку боевого опыта кайзеровской армии», — подумал Аркадий. — «Впредь они будут очень осторожны».
Это означало, что им надо и дальше совершенствовать маскировку и постоянно придумывать что-то новое.
Сейчас удалось отразить штурм без участия артиллерии, которую Ренненкампф концентрировал для наступления, но в будущем возможны варианты с огневыми мешками. Если кто-то увидит тактический гений подполковника Алексеева и обеспечит ему карьерный рост…
Загрохотали пушки.
— Все в укрытие!!! — вновь скомандовал Аркадий, сползший в нишу.
Продолжать наступление немцы уже не могли, это было невозможно, поэтому использовали артиллерию для прикрытия отступающих частей.
Артиллерийский обстрел длился всего двадцать с лишним минут, но этого времени хватило, чтобы остатки вражеских подразделений скрылись, захватив свои пулемёты.
Когда на поле остались лишь убитые и раненые, поднялся восторженный ор.
Солдаты ликовали и кто-то из них додумался начать славить подполковника Алексеева.
— Слава русскому оружию!!! — услышал Аркадий, вылезший из противоснарядного укрытия.
Поправив обмундирование, он покинул окоп и направился к замаскированному командному блиндажу.
Земля испещрена многочисленными воронками, а в сам блиндаж было прямое попадание. К счастью, маломощный снаряд мобильной артиллерии не сумел пробить тройной бревенчатый накат и смог потрепать лишь первый слой.
— Поздравляю, ваше высокоблагородие! — подошёл Немиров к вышедшему из блиндажа подполковнику.
— Спасибо-спасибо… — спокойно ответил Николай Николаевич. — Это что, была вся мощь немецкой армии?
Офицеры штаба дружно засмеялись. Шутки командира — это, по умолчанию, нечто особенно смешное и совершенно неповторимое. Аркадий, знающий армейские «правила игры», тоже сдержанно засмеялся.
Унтеры командовали на поле, отправляя специальные команды для сбора оружия и трофеев, а также помощи раненым.
Немиров вернулся к роте и принял доклад от фельдфебеля Говорова.
— Убитыми потеряли тридцать шесть человек, ваше благородие, — сообщил тот. — Ранеными — шестнадцать человек. Помощь раненым уже оказана, восьмерых надо в тыл — ранения тяжёлые.
Превалирование безвозвратных потерь — это следствие особой траншейной обстановки.
Немиров уже смотрел на выносимых из окопов солдат, которым прострелило пулей или пробило осколком верхнюю часть тела. Кто-то не успел спрятаться в защитной щели, а кому-то просто не повезло — иногда снаряды взрываются непосредственно в окопе и очень близко к солдату.
Выпущенные кишки, изорванная плоть, кровь, стелющаяся вслед за выносимым убитым…
— Засыпать кровь в окопах, — приказал Аркадий. — Организовать отправку раненых в госпиталь. Выдели людей.
— Слушаюсь, ваше благородие, — ответил фельдфебель.
То ли здесь такая земля, то ли у немцев очень мощные патроны, но бруствер оказался проницаем для пуль. Исследуя окопы, Аркадий видел, что пули прошивали бруствер и поражали цели за ним. (1)