— Служу царю и Отечеству! — козырнул Немиров.
— Теперь о более приближенных к нашим реалиям обстоятельствах, — произнёс полковник Алексеев. — Меня оставляют в 20-м стрелковом полку, но теперь он станет полноценным. Два батальона к нам прибудут в течение этой недели, поэтому ты получишь должность командира первой роты одного из батальонов.
По каким-то непонятным историческим причинам, 20-й стрелковый полк состоял из двух батальонов. Именно поэтому Алексеев и был назначен комполка, несмотря на то, что был подполковником. Теперь, с повышением звания, было бы как-то нехорошо оставлять его командовать половинным полком, поэтому решение нашлось филигранное — добавить в полк дополнительные батальоны.
— Благодарю, ваше высокоблагородие, — вновь козырнул Аркадий.
— Ещё раз говорю — ты заслужил, — произнёс полковник. — Если и дальше так будем бить немцев, там и до капитана дорастёшь… А я… А вот посмотрим…
Война — это лучшее время для стремительного карьерного взлёта. Да, на ней могут убить, но если удастся выжить и не сплоховать, то можно устремиться к звёздам. Возможно, что и к генеральским.
Примечания:
1 — О бруствере и пулях — данных по 7,92×57 мм не нашёл, зато есть данные по 7,62×54 мм R. Для полной остановки пули 7,62×54 мм образца 1908 года нужно примерно 90–120 см утрамбованной земли или 60 см песка. Ввиду того, что два этих патрона, плюс минус, эквивалентны по мощности — у маузеровского должны быть примерно такие же цифры. Окоп не даёт 100% защиту от винтовочной пули — об этом лучше никогда не забывать. Главное назначение окопа — снизить эффективность вражеского артобстрела и уменьшить силуэт стрелка, который, к тому же, может скрытно перемещаться вдоль этого окопа. А вот траншеи — это другое. Бруствер траншеи можно и нужно укреплять мешками с песком, раз у тебя есть так много времени, что ты аж решил рыть полноценную траншею.
2 — Окоп-засада — если тебе, уважаемый читатель, сейчас показалось, что RedDetonator окончательно спятил и начал нести херню, то не спеши с выводом. Эти окопы, описанные в тексте, вполне применялись в вооружённых конфликтах, начиная от Первой мировой, заканчивая современностью. Правда, в последовавших за ПМВ вооружённых конфликтах редко случались настолько стабильные линии фронта, но суть окопов-засад — встречать того, кто не ждёт, тем, чего он не ждёт. Окопы-засады рыли на опасных направлениях, вдоль дорог и так далее. Ключевое слово тут даже не «окоп», а «засада».
Глава двадцатая
Прасныш
— И что теперь? — спросил поручик Бронислав Ярославович Удальский.
— А теперь надо делать три вещи, — улыбнулся Аркадий. — Как думаете, какие?
— Копать и… — произнёс поручик, после чего задумался.
— … копать и ещё раз копать, — закончил за него Немиров. — Судя по всему, фронт стабилизировался, поэтому наша задача — не позволить противнику добиться хоть какого-то успеха на нашем направлении.
Фронт действительно стабилизировался, о чём было сообщено командирам батальонов полковником Алексеевым. Сам Алексеев получил сведения из штаба дивизии, а там люди владеют всей картиной, поэтому сомневаться в их умозаключениях не приходилось.
Кайзеровская армия утратила наступательный пыл, впрочем, как и армия императорская.
Они ещё несколько раз отступали, но не под мощными ударами германской военной машины, а для этой самой стабилизации фронта. На некоторых рубежах было просто неудобно воевать, поэтому командование решило, что надо выровнять фронт и хоть как-то закопаться в землю.
Сейчас уже 16 декабря, но значимых операций, после Лодзи, не проводилось. То есть, они проводились, но у каких-то других армий, а 1-я армия до сих пор стоит.
Все громкие бои уже отгремели, по итогам чего 1-я армия здесь, ждёт развития событий и недобро поглядывает в сторону точно так же замершего неприятеля.
После снятия Ренненкампфа на его место поставили генерала от кавалерии Александра Ивановича Литвинова.
Полковник Алексеев, неоднократно ездивший в штаб со своими прогрессивными идеями, был вежливо послан. Генерал от кавалерии не видел никаких тенденций к позиционной войне, поэтому не желал читать доклад какого-то там юнкера…
— Земля мёрзлая, ваше благородие, — произнёс Удальский.
— Я знаю, — усмехнулся Аркадий. — Но вы думаете, что кайзеровские солдаты войдут в ваше весьма затруднительное положение?
— Никак нет, ваше благородие, — покачал головой поручик.